А имеет ли отношение финское руотси к «гребцам»?

Данный вопрос появился при обсуждении моей недавней статьи о норманистских мифах. Один из комментаторов усомнился: а имеет ли финское руотси вообще отношение к «гребцам»? На что читатель ответил, что вообще-то такое толкование было придумано самими норманистами. Согласна, но должна сделать небольшую поправку. Это толкование было унаследовано норманистами из шведского политического мифа, как и все остальные норманистские постулаты, поскольку сами норманисты ничего придумать не смогли.
 

 
Вот как была скроена «концепция» о Руотси и «гребцах». Начало этой истории было положено трудами крупного деятеля в области шведской словесности Юхана Буре (1568-1652) – того самого, который в разгар Смутного времени проникся мыслью, что под именем гипербореев были описаны предки свеев. Ничего удивительного в том не было, поскольку шведское общество к XVII в. уже несколько десятилетий воспитывалось на мысли готицистов о том, что многие античные и другие источники содержат сведения по древней истории Швеции, если их «правильно» интерпретировать…
 

 

Под влиянием этой мысли Буре даже сделал эскиз карты Скандинавского полуострова, на котором область вокруг озера Меларен, исторический центр расселения свеев (иначе говоря, столь любимая норманистами Средняя Швеция), названа как Гиперборея, а от земель свеев лёгким пунктиром намечен предполагаемый Буре маршрут гипербореев на остров Делос, который идет от Балтики через всю Восточную Европу до Черного моря.
 

 
Эскиз карты Северной Европы, сделанный Ю. Буре. Название Hyperborei/Гиперборея начертано на месте столь любимой норманистами Средней Швеции, в историческом центре расселения свеев. Из этой вымышленной Гипербореи лёгким пунктиром, напоминающим засохших червячков, Буре наметил воображаемый легендарный путь гипербореев-свеев через всю Восточную Европу к устью Танаиса и далее в Чёрное море. Рисунок был опубликован Ю. Нордстрёмом. Этим путём, намеченным Буре, бредут вот уже скоро 300 лет не то полчища, не то колонисты из Средней Швеции, гребут по незнакомым им восточноевропейским рекам, закладывая основы древнерусской государственности, ставя города, создавая институты верховной власти. И все эти деяния также реальны, как шведская Гиперборея Буре в Средней Швеции.
 
В это же время Буре стал составлять словарь готских и старошведских терминов «Götisk och gammalsvensk lexicon», используя принятую в его время традицию «рискованных этимологий». Так, он решил, что финское название шведов «rodzelainen» произошло от шведского названия прибрежной полосы в Упландии – Рослаген (Roslagen), а топоним Рослаген возник как результат сложных трансформаций целого комплекса понятий, восходящих к глаголу ro – грести: «Роден и Родслаген получили название от слова грести, поскольку там в обычае были гребные суда, а право называлось гребное право, оно есть в самых старинных законах; от гребли Швеция стала называться по-фински Родзема, а все шведы – родзелайнен, поскольку финны узнали Рослаген прежде других земель [Швеции]».
 
Вот эти рассуждения творца шведской гипербореады Буре сейчас известны как основа символа веры норманизма. И с того времени, как он написал их, т.е. с начала XVII в., все только и делали, что переливали из пустого в порожнее их «филологический» смысл, не тратя много усилий на проверку их исторической доброкачественности – вот из каких фантазий проистекают рассуждения современных норманистов о Руси из Рослагена (не существовавшего в IX веке).
 
Авторитет Буре явно вдохновил некоторых историков Швеции использовать название Рослагена в рамках своих готицистских построений и начать примерять его на восточноевропейских ландшафтах. В 1675 г. в Лундском университете Эрик Рунштеен защитил диссертацию «О происхождении свео-готских народов», в которой, развивая фантазию о переселении свео-готского народа из Швеции в Скифию, доказывал, что этнонимы Восточной Европы – скандинавского происхождения: аланы получили своё имя от провинции Олодингер (Ålåndingar et Olåndingar), а роксоланы – имя выходцев из Росландии (Roslandia) или Рослагена (Roslagia). Диссертация Рунштеена олицетворяла попытку соединить историю роксоланов – древнего народа Восточной Европы, в которых античная и ренессансная традиция видела одного из предков русских, с воображаемой историей свео-готских народов. В период после Столбовского мира перед шведскими историками-мифологами была поставлена задача: создать концепцию истории Восточной Европы, в которой русским не отводилось бы места. Рунштеен решал эту задачу, развивая идеи о шведском происхождении восточноевропейских этнонимов, конкретно, о происхождении от Рослагена имени роксоланов, связываемых с предками русских.
 
Мифо-идея шведских литераторов XVII в. об основоположничестве предков шведов в древнерусской государственности, получившая развитие в обстановке после Столбовского мира, достигла дальнейшего расцвета после поражения в Северной войне, когда мысль шведских историков подогревалась болью от потери доходов и завоеванных русских земель. Любопытно, что многие из шведов, попавшие в плен в ходе Северной войны или в силу других обстоятельств оказавшиеся в России в тот период, и не имевшие возможности вернуться на родину, обнаружили на редкость пристальное внимание к древнерусской истории, к приобретению древнерусских летописей и других исторических сочинений. Ничего удивительного: ведь в трудах влиятельных шведских готицистов Магнуса и Рудбека много места было уделено героическим деяниям предков шведов именно в Восточной Европе. А вдруг здесь удастся отыскать источники, в которых имелись бы доказательства истинности сочинений Магнуса и Рудбека!
 
В лоне подобных рефлексий шведских писателей, воспитанных на образах выдуманной истории, сформировалась идея о связи имени Русь с финским наименованием шведов «rotzalainen». Подобной мыслью мы обязаны Хенрику Бреннеру, шведскому востоковеду, выпускнику университета в Упсале. В 1697 г. Бреннер отправился в составе шведской торговой делегации через Россию в Персию. Путешествие прервалось с началом Северной войны, в силу чего Бреннер до 1722 г. находился в России. Он занялся изучением древнерусской истории, где основное внимание уделялось, естественно, этимологии (у меня нет сведений, знал ли Бреннер русский язык в достаточной степени, но для многих «этимологов» знание русского языка не обязательно).
 
Бреннер был рожден в Финляндии, знал финский язык, и это явно сказалось на его «этимологических» исследованиях по древнерусской истории. В 1723 г., сразу после возвращения в Швецию, он опубликовал труд на основе своих востоковедческих изысканий по истории и филологии Армении («Epitome commentariorum Moysis Armeni de origine et regibus Armenorum et Parthorum…»), к которому приложил и свои «этимологические» толкования о началах древнерусской истории. Так, он нашёл, например, что название Русь следует связывать с рекой Русой (название которой, также как и другие гидронимы в Новгородских землях, было, по убеждению Бреннера, финским), а так как он верил в распространившуюся благодаря Рудбеку мысль о том, что предки финнов заселяли Восточную Европу вплоть до Дона задолго до других народов, а предки шведов их покорили и собирали с них дань, то и стал утверждать, что это название могло быть дано финнами. Соответственно, и имя Русь произошло от названия финнами шведов как «rotzalainen» или «rossalainen», а последнее, в свою очередь, произошло от Рослагена. Мнение столь образованного человека как Бреннер было подхвачено его соотечественниками, а также вызвало интерес и в зарубежных ученых кругах.
 
Но Бреннер был, разумеется, не единственным шведским филологом, потрудившимся на ниве исторических фантазий, в частности, – фантазии о происхождении имени Русь из Швеции. Следующее звено цепочки, умозрительно связывавшей Рослаген с «руотси» и русами, было создано Арвидом Моллером, профессором в области права и этики в университете Лунда. В 1731 г. он защитил диссертацию «Dissertatio de Waregia (Wargön)», в задачу которой входило опровергнуть старинную историографическую традицию, выводившую варягов из Вагрии (C.Мюнстер, С. Герберштейн, М. Стрыйковский, Дюре, Б.А. Селлий, Б. Латом, Ф. Хемниц, Г. Лейбниц и др.).
 
Моллер собрал воедино и соображения Рунштеена о роксоланах из Рослагена, и рассуждения Буре о финском rodzelainen, происшедшем от названия Рослаген, образованном от шведского глагола ro – грести, и выстроил их в уже привычном нам порядке: Roxolani или Russi произошли от Ruotsi – финского названия Швеции. Привлечение финского Руотси Моллером объясняется тем, что он, вслед за Бреннером, верил постулату Рудбека о том, что славяне позднее шведов добрались до «Holmgard» или «Gardarrike», поэтому, по его убеждению, «варварское» население в Холмогардии, над которым господствовали шведские наместники, составляли только финны, говорившие, соответственно, по-фински.
 
Сложнее оказалось последователям Моллера, которым всё-таки пришлось признать наличие славянского языка в Приильменье и в период, предшествовавший призванию варягов. Отсюда и родился общеизвестный в историографии нелепый вымысел о происхождении имени Русь от шведского Рослаген посредством финского Руотси – имени, доложенного финнами славянам, и образовавшегося от «гребцов-родсов».
 
«Изыскания» Бреннера и Моллера вплотную подводят нас к Г.З. Байеру и его статье «О варягах». Дело в том, что, как выясняется, интерес востоковеда Байера к древнерусской истории пробудился через его знакомство с сюжетами из шведской истории, причём в самом что ни на есть рудбекианском варианте. Ещё в бытность его в Кёнигсбергском университете c Байером установили знакомство и начали переписку некоторые шведские историки и литераторы. Среди них был и Х.Бреннер, который по возвращении в Швецию получил место библиотекаря Королевской библиотеки в Стокгольме. В переписке Байера с Бреннером, продолжавшейся вплоть до 1732 г., уже во время работы Байера в Петербурге, обсуждались и вопросы «этимологии» русских и славянских названий. Эти «этимологии» в трактовке Бреннера переехали в статью Байера «О варягах», когда он в качестве аргументации говорит и о том, что «учиним сим же нашим финляндцам и эстляндцам, которые не инако шведов называют, как розалайн, или рос народ».
 
Однако последний гвоздь в «реконструирование» происхождения имени Русь из Ruotsi – финского названия Швеции, забил современник Шлёцера, упсальский профессор Ю. Тунманн (1746-1778), провозгласив, что его реконструкция является неопровержимым доказательством того, что русы были шведами, основавшими Древнерусское государство. Ловкость Тунманна заключалась в том, что он, как разъяснял В.А. Мошин, нашел подтверждение «летописной легенды о призвании славянскими и финскими племенами руси из Швеции в том лингвистическом факте, что финны до сих пор называют шведов именем Ruotsi, из которого вполне правильно выводится славянская форма «русь». Не устранив затруднений, которые представляло для норманской теории отсутствие указаний на существование в Швеции племени «русь», якобы давшего династию восточным славянам, указанный факт дал норманской теории твердую научную опору, так что и до настоящего времени он остается важнейшим аргументом для доказательства скандинавского происхождения руси».
 
Эти «доказательства» Тунманна как самые верные и неопровержимые воспринял Шлёцер: «Первое доказательство, что Руссы могут означать Шведов. – Еще и по сию пору Финские народы называют на своем языке Шведов сим только именем. …Ruotzi, Швеция; Ruotzalainen, Швед… В древнейшие времена, Есты и Финны разбойничали по Балтийскому морю, а чаще всего в Швеции. Упландский берег был ближайший противу их: ещё и теперь, как и древле, называется он РОСлаген. Очень часто целые народы и земли получают названия от соседей по местам, ближе всех к ним прилежащим…».
 
Cохранялся этот тезис и у современных норманистов до недавнего времени, хотя прошло 400 лет с тех, пор, как Ю.Буре написал, что Рослаген получил свое название от слова грести/rodher, и что от шведского слова гребля Швеция стала называться по-фински Родзема, а все шведы – родзелайнен, поскольку финны узнали Рослаген прежде других земель Швеции. И современные норманисты уверяли, что Rōdhsin – название жителей шведского Рослагена от исходного *rōðs – грести, и все вместе это объясняет переход «финск. ruotsi > др.-русск. русь, что фонетически убедительно обосновано» (Мельникова, Петрухин).
 
Но постепенно стал всплывать тот факт, что эти исходные слова, которые якобы преобразовывались в ruotsi, собственно в шведском языке в нужное время, т.е. в IX-X вв. не обнаружены. Тогда норманисты стали уверять, что «поиски однозначной исходной словоформы для ruotsi затруднительны из-за отсутствия письменных источников… да и вряд ли необходимы… Комплекс значений слова rōþ(e)r – «гребец; гребля; весло; плавание на гребных судах» – устойчив во всех германских языках: др.-исл. róðr, др.-в.-нем. ruodar, др.-англ. rōðor и др.» (Мельникова).
 
Всей этой лингвистической казуистикой пытались прикрыть тот неудобный факт, что основа на rōðs встречается в германских языках где угодно – на континенте или в районе Британских островов, но в шведском языке она фиксируется только не ранее середины XI в. Отмечая бесплодность результатов производства имени Русь из шведской этимологии, якобы связанной с гребцами, А.В. Назаренко писал: «Напомним только, что одним из краеугольных камней скандинавской этимологии названия «русь» со времен В.Томсена была такая последовательность заимствований: др.-сканд. *rōþ(s)- > фин. ruotsi > вост. – слав. русь, поскольку только на финской почве мыслимо сокращение второй части гипотетического древнескандинавского сложного слова до искомого *rōþs..». И продолжал далее: «В этой связи нам непонятно мнение специалиста, отказывающегося от поисков конкретной (древнескандинавской – А.Н.) словоформы, исходной для фин. Ruotsi, поскольку таковой якобы мог послужить «любой из композитов с первой основой *rōþs» …В том-то и состоит проблема, что не только любой, а ни один из предложенных до сих пор композитов не даёт лингвистически удовлетворительной праформы… поскольку остаётся загадкой, как в языке самих носителей исходная форма типа *rōþs-men могла редуцироваться до rōþs».
 
Так что норманисты в настоящий момент стали от «гребцов» потихонечку отказываться. В одной из своих последних статей Л.С. Клейн уже как бы санкционировал этот отказ от «гребцов» (Клейн Л.С. Еще один сказ о лехитских варягах // Stratum plus. № 5, 2014. С. 335-343): «Для решения вопроса о происхождении термина «Русь» этимология этнонима не имеет ни малейшего значения… Как он образовался, мы не знаем, можем только строить разные предположения. Но мы точно знаем, что он сформировался первоначально к северо-западу от восточных славян… финны и эстонцы зовут до сих пор Швецию Руотси. Значит, они сохранили память, что руотси приходили со стороны Швеции».
 
Лидия Грот,
кандидат исторических наук
 
Перейти к авторской колонке