Многие десятилетия соседства с печенегами, постоянно тревожившими русское пограничье, вынудили русских князей возводить так называемые Змиевы валы – самые грандиозные военно-инженерные сооружения средневековья. Украинское предание связывает происхождение этих валов с деяниями легендарного коваля-змееборца. Одолев страшного змея, герой впряг его в плуг и обвел свою страну огромными бороздами.
Строительство Змиевых валов началось, вероятно, около середины Х века и продолжалось на некоторых участках еще столетие спустя, но, согласно последним исследованиям, основная часть работ была выполнена именно в годы княжения Владимира. Со слов Бруно Кверфуртского о «крепчайшей и длиннейшей ограде», воздвигнутой Владимиром по всей степной границе Руси, можно заключить, что к 1008 году Змиевы валы приобрели вполне законченный вид.
Перерезав вдоль и поперек весь среднеднепровский бассейн, они образовали три барьера на подступах к Киеву общей протяженностью около 500 километров. Их внешняя линия, пролегавшая по берегам Сулы, левобережной долине Днепра, нижнему и среднему течению Роси, практически совпадала с тогдашней природной границей леса и степи. Вторая линия, берущая начало в низовьях Трубежа, тянулась вверх по Днепру до стугненского устья и, перейдя на днепровское правобережье, тремя ответвлениями уходила дальше на запад по междуречьям Стугны, Ирпеня и Здвижи до самого Тетерева. Последний заслон, отстоявший в двух-трех часах езды от Киева, своими концами упирался в Днепр и Ирпень.
Археологические исследования показали, что Змиевы валы были крепкими, долговечными сооружениями. Утрамбованная земляная насыпь по всей ее длине была усилена с наружных сторон горизонтальными рядами бревен, покоящихся на крестообразных опорах; изнутри дополнительную прочность валам придавали встроенные в них бревенчатые клети.
Но, судя по всему, в замысел древнерусских строителей не входило использовать Змиевы валы непосредственно в военных целях, как постоянно охраняемое оборонительное укрепление на пути движения печенегов вглубь Русской земли. Возможно, на некоторых участках и стояли сторожевые заставы, однако, мы не располагаем свидетельствами того, что древнерусская оборонительная стратегия когда-либо была рассчитана на сдерживание неприятеля на самой линии валов.
В Х веке подобное намерение было заранее обречено на неудачу, ибо печенежская конница, имевшая преимущество в быстроте передвижения перед пешей русской ратью, легко могла отойти на несколько переходов и преодолеть вал в другом, незащищенном месте. Но даже и в более поздние времена, когда в составе русского войска появились многочисленные конные дружины, письменные источники не упоминают ни об одной схватке на валах. По летописным известиям, относящимся к XI-XII вв., если русскому войску случалось встретить врага поблизости от валов, оно занимало позицию между валами, примыкая к ним обеими крыльями своих боевых порядков. Правда, сделать это можно было только в двух местах – возле устья Стугны под Треполем (см. летописную статью под 1093 г.) и у Переяславля (статья под 1149 г.), где промежутки между линиями валов были достаточно узкими. При таком построении войска валы выполняли роль флангового прикрытия от обходных маневров степной конницы.
Главное же военное назначение Змиевых валов, которые в сочетании с руслами рек образовывали сложную систему лабиринтов и полностью замкнутых пространств, состояло, по-видимому, в том, чтобы устранить внезапность печенежских набегов, максимально замедлить продвижение кочевых орд к Киеву, а также затруднить им отход в степь. Современники относили стремительность нападений печенегов к числу их неоспоримых военных преимуществ; болгарский архиепископ Феофилакт уподоблял их набег удару молнии. И тут основное препятствие степнякам создавали даже не столько сами валы, которые не были особенно высоки – в среднем, не выше четырех метров, – сколько вырытые перед ними рвы двенадцатиметровой ширины (вынутую изо рва землю и использовали для насыпания вала).
За то время, пока печенеги преодолевали рукотворные и естественные преграды, население пограничных областей успевало «исполчиться» и организовать отпор вторжению. Центрами сопротивления становились крупные и мелкие военные поселения, во множестве рассыпанные вдоль Змиевых валов. Археологи обнаружили здесь около сорока древнерусских городов и крепостей, построенных в домонгольское время. Не менее двух десятков из них, в том числе и те, названия которых впервые упоминаются только в летописных сообщениях XII века, имеют культурный слой конца Х – начала XI вв. Так что «Повесть временных лет» совершенно права, связывая массовое градостроительство на южных оборонительных рубежах с именем Владимира:
И рече Володимер: «Се не добро, еже мало город около Кыева». И нача ставити городы по Десне и по Востри [реке Остёр] и по Трубежеве [Трубежу] и по Суле и по Стугне.
В большинстве своем это были просто огороженные поселки площадью в 4-7 гектаров, годные лишь для того, чтобы пересидеть в них несколько дней осады в ожидании подхода основных сил. Но на каждой линии Змиевых валов, в стратегически важных местах, были воздвигнуты и более мощные крепости, державшие на себе всю линию обороны, а также служившие местом сбора княжеской дружины и ополчения, посылаемых из Киева для отражения набега или для похода в степь.
На внешнем рубеже к таковым относились крепость-гавань в устье Сулы с красноречивым названием Воинь и городище Корсунь на реке Рось. По линии Трубеж – Стугна стояли три твердыни: Переяславль, Треполь, Василев. Ближайшие подступы к Киеву прикрывал Белгород – любимое, по словам летописца, детище Владимира, огромный город-лагерь, чьи восьмиметровые, увенчанные частоколом валы обнимали площадь в 105 гектаров. Не исключено, что для возведения некоторых крепостей Владимир привлекал военных инженеров и строителей из Византии. На это указывают как отдельные элементы византийской фортификационной техники, использованные при строительстве городских укреплений, так и греческие названия многих южнорусских городищ.
Сергей Цветков, историк
Перейти к авторской колонке
