В начале лета в Академию ДНК-генеалогии сдал образец для ДНК теста замечательный человек, джазмен, саксофонист-виртуоз Сергей Фёдорович Летов. Легендарная личность! Он создавал проекты вместе с Сергеем Курёхиным, записывал альбомы вместе с ДДТ и «Аквариумом» тридцать лет назад (в те годы я был поклонником этих групп), в качестве композитора участвовал в создании спектакля «Марат и Маркиз де Сад» режиссера и руководителя Театра на Таганке Ю.П. Любимова, работал совместно еще с десятком групп, участвовал во множестве проектов. А ещё он старший брат самого популярного российского рокера Егора (Игоря Фёдоровича) Летова – лидера группы «Гражданская оборона». В рамках нашего проекта ДНК замечательных людей мы получили данные по Y-хромосоме (отцовская линия) и митохондриальной ДНК (материнская линия) Сергея Фёдоровича. Те же результаты должны были быть и у его родного брата – Егора Летова, который безвременно ушёл от нас.
Собирая материал для статьи, первым делом я купил книгу С.Ф. Летова «Кандидат в Будды». Прочитав пару страниц, я понял, что Сергей Фёдорович – наш человек: он начал повествование с генеалогических сведений: «С чего начать? Как человеку, родившемуся на Востоке, мне представляется правильным начать со слова о родителях, о предках». Затем я изучил фотоальбом на странице Сергея Фёдоровича в ВКонтакте и нашёл там пару десятков старинных фотографий. На них изображены деды, бабушки, прадеды и прабабушки Сергея Летова. И в книге «Кандидат в Будды» тоже имеются старинные фотографии с теми же людьми. Каждого из нас создали наши корни, это очевидно, но мало кто задумывается об этом, а кто-то сознательно отказывается от своих предков, от своего прошлого.
Семипалатинск, июнь 1958
Из книги узнаём, что братья Летовы по отцовской линии являются потомками крестьян Ординской волости, в одно время входившей в Кунгурский уезд Пермской губернии, позже в Осинский уезд той же Пермской губернии. Вот что пишет Сергей Фёдорович: «Отец мой Фёдор Дмитриевич Летов родился 31 марта 1926 года в деревне Голухино Ординского района Пермской области… По рассказам отца я знаю, что его мать Евфимия Ивановна Летова происходила из очень бедной семьи. Деда её (моего прапрадеда) звали Степан Игнашин. Дочь Степана Игнашина Анну по бедности отдали замуж в 16 лет за Ивана Ивановича Летова. После женитьбы им был подарен сруб под баню с двумя окнами на улицу и окошечком во двор. Домик был так плохо оборудован, что с потолка сыпался мусор. Спали на полатях, и однажды что-то попало в глаз дочери супругов Евфимье Ивановне, после чего глаз воспалился и вытек. Для одноглазой девушки из бедной семьи замужество в деревне было невозможным. Ребёнок у неё появился вне брака от богомольного зажиточного крестьянина Дмитрия Ивановича Кобелева».
А вот что написал в статье «Родословная лидера «Гражданской обороны» Егора Летова» специалист по генеалогии Алексей Нилогов, который является родственником братьев Летовых приблизительно в десятом колене: «Наши прямые предки Летовы поселились в деревне Голухиной Кунгурского уезда, вероятно, в конце XVII века, хотя впервые она (фамилия) упоминается в переписи 1703 года». Также Алексей Нилогов сообщает: «В 1758 году Юговские медеплавильные заводы были отданы графу Чернышеву. Вследствие этого жители Голухино вместе с окрестными селениями оказались приписаны для работы на этих заводах. В 1762 году голухинцы принимают активное участие в крестьянских выступлениях, выражая тем самым протест против бесчеловечной эксплуатации на заводах, первоначально путем невыхода на работу, затем в открытой форме».
Но прямая мужская линия Сергея и Игоря Летовых, та, по которой передавалась Y-хромосома, тянется к ним из глубины веков через корень голухинских Кобелевых и их предков. Благодаря Алексею Нилогову знаем, что в 1772-1774 годах в селе Голухино из сорока пяти дворов шесть – принадлежали Кобелевым.
В документе «Перепись русского населения Кунгурского уезда 1679 года» найдена информация о Кобелевых, проживавших в восточных окрестностях Кунгура: «Деревня Черемховой Лог… Ларька Клементьев сын Кобелев. У него дети: Гришка, да Якушко, да Филка, да Аничка десяти лет. У Гришки сын Васка трех лет». В восьмидесяти километрах западнее Голухино в деревнях Осинского уезда также встречаются Кобелевы. В Дозорной книге 1621 года упоминается Степанко Кобель, вероятно предок всех осинских Кобелевых, а возможно и всех пермских, в том числе и кунгурских. Однако в Писцовой книге Устюжского уезда (г. Великий Устюг) 1623-1626 гг. обнаруживаются «в деревне Черемнево на озере на Троецком Офонка да Гришка Кобелевы».
На самом деле нам интересны эти великоустюгские сведения, и вот почему: о первых русских поселенцах на пермской земле мы находим информацию в интереснейшей статье исследователя Л.Ю. Елтышевой «Крестьяне Поморья – источник заселения будущего Кунгурского уезда». По мнению Елтышевой, русское население пришло на пермские земли с севера из Поморья:
«В 1613 г. земли, на которых впоследствии был основан г. Кунгур, по писцовым книгам принадлежали иренским татарам… До 1618 г. там не было ни одного русского селения. По переписи 1623-1624 гг. на реках Сылве и Ирени было зарегистрировано 86 человек мужского пола (русских)». Организованное заселение края началось в середине ХVII в. В этот период нарастание темпов переселения на Урал крестьян из северных уездов Поморья было связано с усилением социального расслоения крестьянства, с распространением в этих районах крепостничества. Так, в 1647 г. «из поморских городов… с посадов …сошли в Сибирь посадские люди с тяглых своих жеребьев: от хлебного нероду и от бедности, с женами и с детьми». В 1648 г. по царскому указу на р. Кунгурке возник острог – Кунгур, ставший одним из ключевых пунктов на пути из центра в Сибирь».
Крепость Кунгур на реке Кунгурке находилась совсем рядом с тем местом, где позже появилось село Голухино. Пермский край, помимо организованных переселенцев, активно заселяли беглые крестьяне и ссыльные. В первые годы освоения новых земель русским населением случались природные катаклизмы, и как следствие – неурожай и голод, имели место вооруженные конфликты с местными народностями, в частности с башкирами. Жизнь тех людей была непростой.
Результаты Y-хромосомного исследования еще в работе. У Летовых обнаружена интересная ДНК-линия, но для наших исследований это обычное дело. Когда всё будет окончательно готово – сообщим вам в отдельной заметке на сайте «ДНК замечательных людей» http://topdnk.ru/. Немного терпения, пожалуйста!
О своих корнях по материнской линии Сергей Фёдорович Летов пишет следующее: «В девичестве бабушка носила фамилию Ерыкалова… Её отец, купец второй гильдии, умер в 1918 году, не пережив разорения дела, а муж был расстрелян в 1937 году как враг народа… Дед (Георгий Михайлович Мартемьянов) был сыном казака Сибирского казачьего войска урядника станицы Щученской».
по центру Георгий Михайлович Мартемьянов (дед) и мать Георгия Михайловича –
другая прабабушка Елена Алексеевна Мартемьянова;
в правой стороне стоит бабушка Александра Александровна Мартемьянова (урожд. Ерыкалова).
Вот информация о семье Ерыкаловых: «Семья моей бабушки была традиционной русской купеческой семьёй. У её родителей Александра Ильича Ерыкалова и его жены Александры было 12 детей, из которых до взрослого возраста дожили 9. Образование было обычным для купеческого сословия – обучение в гимназии, немецкий и французский, гувернантки». Александра Тимофеевна, жена Александра Ильича Ерыкалова – пока что самая далёкая известная носительница митохондриальной ДНК, которую унаследовали братья Сергей и Игорь Летовы.
Итак, нам известны четыре поколения носителей митохондриальной ДНК: Сергей и Игорь Летовы – их мать Тамара Георгиевна Летова (Мартемьянова) – их бабушка Александра Александровна Мартемьянова (урожд. Ерыкалова) – их прабабушка Александра Тимофеевна Ерыкалова (урожд. Зинкова). А дальше в бесконечность тянется вереница женщин – матерей, чьих имён мы не знаем, чей облик, чьи лица можем себе лишь представлять.
Александра Тимофеевна Ерыкалова (урожд. Зинкова) и ее муж Александр Ильич Ерыкалов
Но у Сергея Летова есть незримая нить, которая связывает его с тысячей этих матерей и праматерей. Звучит избито и заезжено, но такая незримая нить существует в самом буквальном смысле. Каждый раз я с трепетом размышляю об этом. Хочется покрепче ухватиться за свою такую связь, за пуповину, уходящую в бесконечность, чтобы ощутить натяжение с другой стороны. Игорь Фёдорович Летов очень похож внешне на свою мать, да и Сергей Фёдорович – тоже похож. Некоторое внешнее сходство с бабушкой Александрой Мартемьяновой у них тоже имеется. На прабабушку Александру Тимофеевну Зинкову братья Летовы, кажется, не очень похожи внешне. Хотя какое это имеет значение?! Значение, и для науки в том числе, имеет результат. По образцу Сергея Фёдоровича Летова были получены данные анализа митохондриальной ДНК. С ними работал эксперт в области ДНК-генеалогии, кандидат исторических наук В.И. Меркулов.
Митохондриальная ДНК наследуется ребёнком от матери. Поскольку только женщины могут передавать мтДНК своим потомкам, то такое тестирование дает информацию о роде матери, ее матери и так далее по прямой материнской линии. В мтДНК нет тандемных повторов, как в Y-хромосоме, но мутации – есть. Время от времени считывающий фермент «ошибается», и вместо одного нуклеотида вставляет другой, или вообще вставляет лишний. Однако мутации в петле мтДНК ни на какие жизненно важные функции организма не влияют. Это просто запись в своего рода «history-файл» – возможность реконструировать историю материнского рода.
Для определения картины мутаций в митохондриальной ДНК используется два гипервариабельных сегмента (hypervariable region) – HVR1 и HVR2. Гипервариабельный сегмент – это область или регион части ядерной ДНК или d-петля в митохондриальной ДНК, в которой пары оснований из нуклеотидов повторяются (в случае с ядерной ДНК) или заменены (в случае с митохондриальной ДНК). По мутациям, которые накапливаются в этих сегментах и повторяются со строго определёнными местоположениями, – определяют гаплогруппу мтДНК.
В наших руках сухие данные мтДНК-генеалогического анализа. Как помогут они реконструировать историю материнского рода Сергея и Игоря Летовых? Какими новыми красками заиграет прошлое? Давайте попробуем разобраться…
У Летовых – своя собственная Ева, прародительница их материнского рода. Она появилась на свет примерно 20 тысяч лет назад. От той древней женщины из каменного века пошли все носительницы митохондриальной гаплогруппы Т, которая со временем разделилась на две крупные ветви – T1a и T2b. Считается, что в сегодняшнюю Европу носители гаплогруппы T1a пришли вместе с неолитическими земледельцами.
Древнейшая находка T1a в Европе была сделана при изучении захоронений старчево-кришской культуры эпохи неолита на территории Подунавья. Это были ранние земледельцы, потомки колонистов из Малой Азии, которые не только родом занятий, но и внешним обликом отличались от тогдашних «коренных европейцев» – местных кроманьонцев. Именно отсюда, из южной Европы, с Балкан женщины рода T1a со временем размножились и вошли в состав разных народов. Теоретически это могло происходить разными путями – выходили замуж, попадали в рабство, похищались… в истории могло быть всякое. Но в большинстве своём, вероятно, они стали спутницами древних индоевропейцев, которые активно участвовали в волнах переселений вместе со своими мужьями, ассимилировались в этногенетических процессах древности, переселялись на огромные расстояния.
Поэтому неудивительно, что палеогенетики встречают женскую гаплогруппу T1a в самых разных европейских археологических культурах и в Великой Степи. Женский род T1a, широко распространившись в эпоху индоевропейских миграций, вошёл в самые разные народы. Этот субклад обнаружили у трипольцев, скифов, у некоторых египетских мумий, у славян и у средневековых викингов. То есть представительниц T1a было много во все времена, хороших и разных. Были они, к примеру, и в синташтинской культуре древних ариев, к которой относится знаменитый Аркаим. Совсем недалеко от Казахстана, где жили Летовы.
Сегодня насчитывается несколько десятков линий гаплогруппы T1a, которая стала похожа на раскидистое дерево. И каждая линия зачастую со своей историей и этническим составом. Обнаруженная в митохондриальной ДНК Сергея Фёдоровича Летова мутация 16186T однозначно маркирует гаплогруппу T1a. Однако это особая линия, довольно редкая и обособленная. Её отличает своеобразная картина мутаций в сочетании с мутаций 152C во втором гипервариабельном сегменте мтДНК. Поэтому данная гаплогруппа обозначается как T1a-152.
Анализируя базы данных мтДНК, сперва бросилось в глаза 4 участника, у которых имеется полное совпадение в сегментах HVR1 и HVR2 с митотипом Сергея Фёдоровича Летова. Соответственно, согласно расчёту, общий материнский предок всех участников жил около 700 лет назад. Что любопытно, двое из совпаденцев – явные выходцы из кельтских регионов Великобритании, для одного указаны корни в США (что тоже не исключает ирландского происхождения) и для одного дополнительные сведения не указаны.
Указанная Джулия Мориарти (кстати это исконно ирландская фамилия) наводит на воспоминания о профессоре-злодее из цикла произведений Артура Конана Дойла. Мир тесен, и это всегда было хорошо известно. Среди англичан у Сергея Фёдоровича, впрочем, тоже нашлось два совпаденца. Однако здесь совпадение лишь по мутациям в первом сегменте, поскольку во втором у англичан имеется мутация 143А, отсутствующая в митотипе Летова. Это уводит общего материнского предка на 1300 лет назад.
Аналогичная ситуация наблюдается с группой скандинавских совпаденцев – полное соответствие мутаций в сегменте HVR1 и различие на одну мутацию в HVR2 (выделена цветом).
В целом, выявленная по образцу С.Ф. Летова картина мутаций в сегменте HVR1 очень характерна для субклада Т1а1. Поэтому мы обратили внимание и на этот субклад, в котором нашлось два полных совпаденца, относящихся к линии T1a1b. Строго говоря, мы пока не знаем, можно ли отнести Сергея Фёдоровича Летова также к субкладу T1a1b. Этот субклад определяется мутациями 10143А и 14281Т, которые лежат вне гипервариабельных сегментов HVR1 и HVR2. Для их определения требуется полное секвенирование митохондриальной ДНК.
Получается, что полное совпадение мутаций в двух гипервариабельных сегментах даёт для С.Ф. Летова, Варвары Краевой из России и Шарлотты Гайзлер из Пруссии (Германия) приблизительно 700 лет до общего материнского предка. Однако эта дистанция может и сократиться, если получить информацию о дополнительных мутациях для всех участников и сравнить их. Если исходить из того, что кельтские совпаденцы – это возможное следствие перекоса в пользу стран, в которых ДНК-тестирование в разы популярнее, нежели в России, то многое может встать на свои места. Западноевропейцы перевешивают массой, поэтому тут совпадения при отсутствии дополнительных мутаций запросто могут быть статистически случайными.
Следует также учитывать, что мутации – это случайные события, а потому их накопление в ДНК подчиняется тем же законам, что накопление выигрышных номеров в лотерее или игре в рулетку. Если в среднем одна мутация в HVR2 происходит раз в 700 лет, это не означает, что они случаются каждые 700 лет, как по часам. По этой причине мы можем только говорить об интервалах времен, в течение которых разошлись родственные линии, а не точных датировках.
В базе МТА 2.0 Академии ДНК-генеалогии нашлось несколько близких совпаденцев, но всех их объединяет наличие мутации 195C в сегменте HVR2, которая отсутствует в митотипе Сергея Фёдоровича Летова. В целом же, нашим соотечественникам следует быть активнее, в том числе и по части мтДНК-генеалогических исследований.
Вернёмся к известным нам фамилиям и родам предков по женской линии братьев Летовых. Сергей Фёдорович в своей книге допускает вероятность того, что фамилия и род Ерыкаловых имеют тюркское происхождение. По словам С.Ф. Летова Александр Ильич Ерыкалов активно вёл торговые дела с казахами, как с родным ему племенем, у него плохо отрастала борода, как это обычно бывает у представителей тюркских народностей. На просторах Интернета мы находим множество крестьян, посадских людей, казаков, русских, малороссов Ерыкаловых, проживавших в ХVII-ХIХ вв. и в степях нынешней Украины, и на Волге, и на Иртыше в Западной Сибири, и в Восточной Сибири. Фамилия действительно звучит как тюркская, но русские люди не одну сотню лет носят эту фамилию. Не берусь рассуждать о её происхождении. Тестирование Ерыкаловых на Y-хромосому, кстати, может дать ответ на вопрос об этническом происхождении рода.
Мартемьяновых, живших в ХVII-ХIХ веках, в Интернете можно отыскать очень много, информации о Мартемьяновых из станицы Щучинской тоже достаточно. Генеалогических выкладок в данной статье не будет, хочется только подчеркнуть, что станица Щучинская образовалась в середине ХIХ в. Первыми поселенцами здесь были казаки и крестьяне – русские, мордва и других национальностей, которых подняла с насиженных мест крестьянская реформа середины ХIХ века и отмена крепостного права. Известно, что в станицу прибыло немало крестьян-переселенцев малороссов из Харьковской губернии (деревня Старобельская). Такая вот краеведческая справка. Есть сведения, что щучинские Мартемьяновы имеют в первую очередь мордовские корни.
Касательно книги С.Ф. Летова «Кандидат в Будды» хочется отметить ещё пару моментов. В книге имеются две ДНК-генеалогические метки. Вот что Сергей Фёдорович пишет о восточных немцах: «Вообще хочется заметить, что ГДР сформировала некую народоподобную общность внутри германской нации, чем-то неуловимо близкую нам и почти родную. Что касается девушек, то они безусловно симпатичнее в бывшей ГДР, чем в Западной Германии. Возможно это связано с тем, что на территории Восточной Германии в прошлом обитали славяне… и в местном населении чувствуется славянская кровь…». Эта фраза перекликается с основными тезисами книги Анатолия Алексеевича Клёсова «История ариев и эрбинов».
В финале книги С.Ф. Летова я обнаружил очень личные, лиричные, трогательные размышления о неразделённой любви: «Когда нам отказывают в любви – это на некотором глубоком архетипическом уровне, неосознанное признание нашей бесперспективности, отказ в праве на будущее, отказ в нашем индивидуальном единичном лице всему родословному дереву, всем нашим предкам и смертный приговор некогда возможным потомкам. Признание того, что наша реализация генотипа – неинтересна, не имеет притягательных черт, не имеет ценности и не будет продолжена. По существу – это отказ в праве на будущую жизнь, да и на биологическую целесообразность продолжения этой жизни». Подчеркну, Сергей Летов растолковывает этим высказыванием, что он мыслит себя не иначе, как частью своего большого родового дерева. Это важно отметить.
Вот и в творчестве Егора Летова отражена подобная философия. Уже альбом «Прыг-скок» наполнен родовой философией. Но альбом Егора Летова «Сто лет одиночества» – это стопроцентный ДНК-генеалогический альбом с ДНК-генеалогическими песнями «Глина научит», «Вечная весна» и другими. По Егору Летову мы глиняные кувшины или горшки, наполненные сознанием. Глиняные сосуды – это лучше, чем разумный тростник. Их можно узорчатым орнаментом украсить. А ещё из глины можно голосистую свистульку вылепить. «Глина поможет, глина покажет, глина научит». Конечно же речь идёт не об оксиде алюминия с водой. А о чём же тогда? О материале для производства человеческих тел и душ, наверное. Материал этот одинаков и для прадедов, и для правнуков. «Так оно и было… и будет, всем смертям на зло».
В песне «Вечная весна» есть потрясающие слова: «Воробьиная кромешная, пронзительная, хищная, отчаянная стая голосит во мне». Не иначе это голоса тех тысяч людей – предков. Они наставляют, оберегают, подсказывают, сетуют, жалуются, стонут, смеются, поют, играют на гуслях, читают заговоры, учат, помогают. Вообще-то не случайно именно эта родовая песня («Вечная весна») несёт ещё и жесткий антиклерикальный подтекст, не богохульный, а именно антиклерикальный. Возможно, это как-то связано с языческими корнями братьев Летовых. Ведь в нескольких коленах вглубь от них на летовском родовом дереве находятся новокрещены Мартемьяновы. И они, те предки, голосят по-своему, совсем не так, как предки Павла Флоренского, например. И не случайно в интервью Егора Летова мы не единожды находим слова о его поклонении живой природе, о том, что только в лесу он чувствует себя по-настоящему счастливым.
В песне «Про мишутку» есть слова: «Плюшевый мишутка лез на небо прямо по сосне… превращался в точку… значит кто-то там знает, …значит кто-то там любит…». Если для Павла Флоренского христианская символика имеет глубочайший смысл, то у антиклерикального Егора Летова именно такая сосна является алтарём. У Егора Летова «не бывает атеистов в окопах под огнём» (естественно речь в песне «Про дурачка» не о Второй Мировой – война идёт всегда и повсюду). У Летова есть и Христос, но тот, которого нужно пожалеть, которого мы сами своими руками задушили, неканонический Христос. Я тут не занимаюсь низвержением православных святынь. Я о том, что в ком-то из нас кричат-голосят кривые-горбатые, кричат нищенки, которым в глаза сыпался мусор с потолка, голосят участники крестьянских войн, кричат те, кто по-своему понимал веру, был притесняем за это, был бит палками за это, терпел ссылки, кто добровольно сжигал себя или готов был сжечь, потому что, по его мнению, правда кривду вызвала на бой и одолела кривда.
Одни предки не отменяют других, они дополняют друг друга. Нам не нужно гнаться за благолепием прошлого, за благолепием, которого не было. Нам нужно постараться узнать правду о прошлом, только и всего. В том числе и для того узнать, чтобы понять себя, найти своё место, встроить малого себя в бесконечное большое, чтобы почувствовать силу и поддержку своего большого, чтобы прекратить жить в вымышленном сиюминутном мире с вымышленными сиюминутными ценностями.
А ведь перед нами ещё и стоит задача сохранить это бесконечное большое, то есть сохранить свой род, продолжить его. Сохранить не только в физическом смысле, нужно и преемственность духа, и знания рода сохранить. Для этого нам нужно постараться услышать предков. Предки помогут. И здесь нет ни пафоса, нет ничего сверхъестественного, нет ничего мистического.
«Две темы: смерти и Родины, завороженность тайнами второй стороны бытия и сопричастность к культуре своего народа, к его духу, к его бедам, к его свершениям переплелись у Егора в одно». «Живые живут только поддержкой своих мертвецов. Тот, кто порывает с духом своего народа исчезает ещё при жизни. Тот, кто верен ему, стоит и по ту сторону смерти», – говорил о Егоре Летове философ Александр Дугин. Ёмкая и точная формулировка.
Только не нужно думать, что ДНК-генеалогия строит новую религиозно-мистическую теософию, что это какое-то своеобразное новоязычество, со специфическим поклонением предкам. ДНК-генеалогия ищет родственные связи, рассчитывает возраст жизни общего предка определённой группы родственников. ДНК-генеалогия, по словам А.А. Клёсова, выполняет функции, подобные кольцеванию птиц в орнитологии для отслеживания перемещения как отдельных птиц, так и птичьих стай. Только и всего. Нет в ДНК-генеалогии ничего мистического. Но процесс изучения родственных связей, уходящих в глубину веков и тысячелетий, неизбежно приводит к «оживлению» давно умерших людей.
Карл Густав Юнг считал, что мы все обладаем коллективным бессознательным, имеем общие для всех людей мысли и чувства, являющиеся результатом нашего эмоционального прошлого, унаследованного от общих предков. Как говорил сам Юнг: «В коллективном бессознательном содержится всё духовное наследие человеческой эволюции, возродившееся в структуре мозга каждого индивидуума». Кстати, эрудит Егор Летов упоминал в каких-то своих интервью Юнга и его концепцию. Егор был хорошо знаком с открытиями Юнга. Вряд ли это было случайностью. Видимо, Егор искал ответы на свои вопросы.
Четырёхнедельный котёнок, неизвестно каким чудесным образом по прошествии тридцати дней своей жизни уже знает, что ему непременно нужно мыть лапкой мордочку, выгибать спинку и устремляться вскачь за пролетающей мимо бабочкой. Вот и мы точно также: мы всё знаем и всё знали, и простое, и сложное почти с самого своего рождения. Мы хорошо знакомы с опытом прежних поколений. Мы так устроены. Это утверждают учёные. Нет в этом никакой мистики. А тот, кто сознательно порывает связи с предками, тот обречён стать ходячим мертвецом.
Подытожим удивительно созвучной с нашими рассуждениями песней в исполнении Егора Летова… Слушать всем обязательно. «Нету больше слов, нету больше нас. Лишь одно осталось на свете – Победа. Наша Победа…».
Илья Рыльщиков,
Академия ДНК-генеалогии
Перейти к авторской колонке
Всеволод Меркулов,
Академия ДНК-генеалогии
Перейти к авторской колонке
