Очерк первый: Амазонка (U5a)… Мы продолжаем публиковать истории, описывающие наших праматерей и продолжающие традицию, начатую Б. Сайксом, художественно описавшим «7 дочерей Евы». Вслед за Амазонкой настала очередь второй праматери – Жасмин, пришедшей к нам вместе с ближневосточным земледелием из Ирана и род которой тесно связан с мужской гаплогруппой R. Пройдите митоДНК тестирование – вдруг Жасмин и ваша праматерь!
Эта история написана женщиной, и она о женщинах… и не только. Есть люди, для которых не существует время и пространство. В разные времена их называли по-разному: жрецы, оракулы, шаманы, пророки… а я её называю бабушка. Да, моя бабушка – шаман, из глубокой чернозёмной глубинки. Хотя она об этом, скорее всего, не догадывается.
— Просто мне открыта история предков, – говорит она, – история рода.
— История рода сейчас называется мито-ДНК, говорю ей я, мысленно поправляя воображаемые очки на переносице. Впрочем, зрение у меня стопроцентное, как и у всех в нашем роду. Теория у бабушки очень проста. Раз во много-много сотен, а может и тысяч лет в каждом женском роду (а их 12 основных), рождается одна и та же женщина. «Так кровь ложится», – говорит бабушка. И как следствие, эта женщина и сохраняет память о своих прошлых жизнях. Ну вы уже конечно догадались, кто эта женщина? Зовут её Яся, а по паспорту Жасмин. «Бабуль, почему тебя так странно назвали», -спрашивали мы с сестрой, когда были маленькими. «Будешь много знать, скоро состаришься», – отвечала бабушка. Но это нас не пугало, все женщины нашего рода жили долго-долго. Мы, конечно, хихикали по поводу бабушкиной теории переселения душ, но отдать должное, историй разных знала она много. И долгими зимними вечерами, когда за окном выла вьюга, а в печи трещали поленья, мы просили: «ба, расскажи нашу любимую, про Северный ветер и Перелётную Птицу…».
— Итак, давным-давно…
— 8 тысяч лет назад, – шепчет Даша, – моя сестра.
— Далеко-далеко на Востоке…
— В культуре Гандж-Даре в Иране, – Даша не успокаивается (она ходит в археологический кружок, и собирается поступать в университет на исторический) – культура ранних земледельцев и скотоводов. Именно там, возможно, находился легендарный Эдемский сад, а еще – древний центр расселения Y-гаплогруппы R (редкий субклад R2 и столь же древние R1a и R1b, оставшиеся во время миграций в Европу). И сейчас, чуть восточнее, сохранился древний народ хунза, который отличается красотой и долгожительством, и возможно сберег первозданный язык этого края.
Бабушка сурово смотрит, и мы замолкаем.
— Итак, давным-давно, далеко-далеко на Востоке, у одной очень уважаемой женщины родилась девочка, а через год ещё одна. Женщина эта…
— гаплогруппы J1с, – очень тихо сказала я, и спряталась под одеяло от сверлящего бабушкиного взгляда. (Просто я изучаю ДНК-генеалогию, а недавно прошла тест, и узнала свою мито-группу, точнее, нашу общую).
— Женщина эта была весьма уважаема за то, что первая научилась сажать дикую пшеницу. Отбирая самую крупную, буквально за несколько лет она получила отличные сорта, пригодные для пищи. И научила этому всех женщин посёлка, которые сразу возвели её в статус любимицы богов. Жрец её конечно недолюбливал за это, и вот когда пришло время давать имена её дочерям, он после долгих раздумий, глядя на девочек изрёк: «Старшую нарекаю Северный ветер, а младшую – Перелётная Птица». Плач и стенания раздались в доме. «За что такой позор на мою голову?» – рыдала мать.
В те времена к северу люди относились подозрительно, это считался удел мёртвых, перелётных птиц тоже недолюбливали. Если все будут летать, кто будет возделывать плантации, которые всё росли и расширялись на зависть врагам? Шаман поджал губы: «я всё сказал», и вышел в дверь. А что оставалось делать, так и повелось. Отдать должное, девчонки родились на редкость хилые на внешний вид. «Ни рожи, ни кожи», – хихикали злые языки. Видите ли, во времена поклонения Венерам, богиням плодородия, в моде были крупные женщины. Чтобы и в горящую избу, и из неё, так как коней тогда не было, и чтобы рожала без проблем каждый год. А сёстры были хрупкие как тростник, гляди, ветер подует, и переломятся. Но годы шли, девочки росли, старшей скоро стукнет двенадцать, а значит, пора подумать о браке. Но местные парни не проявляли интереса к Северному ветру. «В кого же ты такая уродилась», – горевала мать по вечерам, когда все женщины в доме плели циновки и корзины из тростника.
Годы шли, и посёлок рос вместе с девочками. Пока женщины были в поле, мужчины ходили на охоту, рубили деревья, строили дома, таскали глину, из которой женщины лепили посуду, шили обувь и одежду из кожи. Много было достойных удальцов в деревне, но и Северный ветер ни на кого не смотрела. Была у неё одна странность. Поднявшись на рассвете, уходила она в поле ли, на родник ли за водой, слушая ветер, и журчание воды, пыталась повторить эти божественные, как она считала звуки.
Поэтому она пела не только слова, а что придёт на ум. «УУУ» – пела тревожно как ветер, «ууу» – звонко, как ручеёк. Ничего так не любила девочка, как петь. И приходили к ней дикие зверушки и птицы, подходили близко, не боясь. И бегали за ней местные поселковые собаки. А по вечерам дикие кошки, прибегавшие из леса к местному амбару поохотиться на мышей, тёрлись об ноги. Потом они убегали обратно в лес.
«Она понимает язык животных», – судачили люди, обходили стороной и побаивались уже дразнить. Звали на помощь достать занозу из лапы пса, или ещё по какой нужде. Да и в поле всё у неё ладилось, всё к чему дотронется, цветёт и колосится. Так и выросла: не высокая, не низкая, стройная как газель, чуть раскосые миндальные глаза, и копна чёрных волос на голове. Недалеко от посёлка, за лесом жило другое племя, чужаков. Пришли они в эти края две жизни назад, когда бабушка Северного ветра была юна, как она сейчас. И были битвы великие с ними. Чужаки не умели сажать зерно, и мало было женщин у них. Поэтому воровали из поселка и зерно, и женщин. Но приключилась в те времена страшная засуха, и длилась несколько лет. Реки и ручьи пересохли, посевы сгорали на солнце, и никакие молитвы и жертвы не помогали. «Боги прогневались на нас», – говорили люди. Многие покинули родные места, а те, кому некуда было идти, обрекали свои семьи на голодную смерть.
Чужакам (они разговаривали на непонятном языке, и с трудом общались с местными жестами), тоже приходилось не сладко. Звери ушли, рыба перестала водиться в пересохших руслах. Но тут прошёл слух, что скоро появится их главный жрец, который умеет управлять грозовыми облаками, и может вызвать дождь. Кто-то верил, кто-то нет, да и как можно доверять чужакам. Любая мать с детства твердит, что этого делать нельзя ни в коем случае. Но люди живут надеждой, и по вечерам в опустевшем посёлке собирались мужчины, и тихо обсуждали приход жреца чужаков. Настал час, и он пришёл. С большой тростью, длинной седой бородой, в свисающей лоскутами одежде. Как может этот оборванец быть услышанным богами, недоумевали люди. Ритуал вскоре начался. Собрались все, кто мог стоять на ногах. На большой поляне развели такой большой костёр, что казалось он доставал до неба. Жрец заставил всех взяться за руки, и ходить вокруг костра, произнося свои заклинания. Время от времени он менял направление хода. А в конце зарезал дикого барана, что приготовили охотники чужаков, выпил его кровь, размазал себе по лицу. Люди посёлка с ужасом смотрели на все эти действия, а в довершении всего, когда костёр наконец погас, прошёлся босиком по углям.
Разочарованные и напуганные, люди возвращались по домам. Мужчины собрались на совет, и решили убить жреца, и всех мужчин племени чужаков заодно. Как можно пить кровь животных? Никогда прежде они не встречали такого святотатства. Боги никогда не простят нас, горевали все. А ночью пошёл дождь, да ещё какой, а молнии, молнии громыхали на много вёрст вокруг, и было светло как днём. Он лил неделю, не переставая, и трава зазеленела, и реки вернулись в берега, а с ними животные, рыбы и птицы. Так и сдружились два племени. Чужаки выменивали шкуры барсов и диких козлов на хлеб и лучших невест. А род их жреца назвали «Повелевающие водой».
Потихоньку мы осваивали их язык, а они наш. Так рассказывала «Северному ветру» бабушка. А та, делала вид, что ей не очень-то и интересно. И не зря делала. Вечером, приходя к ручью за водой, она каждый день встречала одного мужчину, из племени чужаков. Она знала, что он из рода «Повелевающего водой», его трудно было не узнать, глядя на окладистую, кучерявую бороду. К слову сказать, местные мужчины вовсе не имели бород, не было такой моды. И волосы на лице казались Северному ветру ужасным уродством. Люди в посёлке не знали, как назвать бороду, и говорили просто «пол-лица», с презрением, конечно. Вообще это было обидное ругательство, «пол-лица», и повод для хорошей драки у подростков. Но этот чужак был особенным, и глаза у него были желтые, как у тигра. Видимо, в наследство от мамы. Завидев на тропинке Северный ветер, он доставал тонкую трубочку из кости птицы, приставлял её к губам, и из неё лились прекрасные звуки. Душа нашей певуньи обретала крылья, и ей хотелось летать и петь не переставая. Она стеснялась, и делала вид, что ей всё равно, но вечерний набор воды занимал очень много времени. Мама и сёстры ворчали за это на неё.
Была и ещё одна странность у чужака – у него были очень добрая улыбка, для тех времён серьёзный недостаток. Доброта – признак слабости, так считалось. И мужчины посёлка были совсем не добры к своим женам. А те не оставались в долгу. Вообще потасовка в доме считалась признаком хорошего тона. «Он меня ни за что не обидит», – внезапно пришло в голову девушке. Скоро он начал разговаривать с ней, на своём красивом, мелодичном языке. Она понимала несколько слов, но не те, что он говорил. «Ты грациозна, как дикая козочка», – говорил он ей. «Ты ужасный и страшный пол-лица», – злилась на всякий случай она, а вдруг он говорит что-то плохое? Именно с тех пор и пошло выражение, что мужчины и женщины говорят на разных языках.
Свадьба, конечно, состоялась, хотя ей и предшествовала история под стать истории Ромео и Джульетты, но только со счастливым концом. Глава «Повелевающих водой» кричал жениху: «Зачем тебе такая страшная? В посёлке куча красавиц. Нам скоро предстоит тяжелый путь к большой воде, она не выдержит, умрёт по дороге. Кого она родит тебе, мышонка? Посмотри, она сумасшедшая, ходит и поёт на своём тарабарском языке, ну и так далее». Но наш жених, к слову звали его Перн, был непреклонен. «Или эту, или никакую, помру бобылём и род твой зачахнет», – пугал он отца. Что было делать, да и звёзды говорили, что пора в путь. Новый месяц приближался к созвездию Криттик в день весеннего равноденствия (сейчас мы называем его Плеяды). Отец уступил, младшему брату сосватали Перелётную птицу, пришло время, и племя тронулось с насиженного места. Мать сестёр с горя прокляла жреца за обездоленную судьбу дочерей, а он ходил и бубнил под нос: «Я всё сказал». А местные делали ставки, на каком перевале сёстры отойдут в мир иной. Это видано ли, покинуть дом отцов, и скитаться как безродные волки зимой. Волчье племя и есть, что с них взять.
Но Северный ветер совсем не собиралась на тот свет, а наоборот расцвела. Из их шатра по вечерам лились звуки флейты, и её звонкий голосок. Она быстро выучила язык, придумала одну грустную песню и две весёлых, обучила им всех женщин, и по праздникам они ходили у костра, держась за руки, и напевали их. А ещё она научилась красиво разрисовывать посуду, и всем это понравилось. А ещё муж принёс с охоты маленькую осиротевшую козочку, и они оставили её у себя, и та ходила за ней как за мамой, а когда выросла, то принесла в дом троих козлят. И Северный ветер научилась доить козу, и получать молоко, и это было хорошо. А из шерсти прясть пряжу. А за короткое время стоянок сеять полбу, и печь лепёшки, как дома и варить кашу. Так и шли они долгой дорогой, до большой воды, а потом дальше в горы. Пока не дошли до райского места. И больше некуда было идти, и не о чем мечтать.
Сейчас мы называем это Балканы, а тогда, кто знает, многое забылось, затерялось во времени. И в положенное время Северный ветер родила девочку, а потом ещё одну, потом ещё. И так их получилось шесть. И все выжили, потому что их мать умела разговаривать с животными и растениями, и знала какие из них полезные, а какие вредные, и кормила дочерей правильно. «Мама, как ты это делаешь?» – спрашивала старшая дочь, когда подросла. Та в ответ смеялась, и говорила: «я им просто пою». Свою старшую в память о родине назвали Жасмин. С тех пор так и повелось в их роду.
Северный ветер и Перн очень любили друг друга до конца жизни. Свёкор ворчал: «Посмотри, какие женщины вокруг, возьми вторую жену». Отдать должное, местные женщины очень отличались от тех, что были на родине Северного ветра. Маленькие, большеголовые и все как одна кривоногие. «Какие уродины» – думала Северный ветер, – «что ни есть коровы» (на тот момент они уже кроме коз начали приручать и коров). «Какая уродина» – думали местные женщины, – «что ни есть щепка, худая, и глаза косые». Дочери Евы во все времена одинаковы… Но Перн любил только её одну. «Что ты в ней нашёл», – плевался отец. «Она весёлая», – задумчиво отвечал Перн. В засуху он вызывал дождь, как его дед, а в хорошую погоду со скуки любил погонять молнии, попугать народец. И племя росло и развивалось. И когда пришла пора Перна уйти к праотцам, Северный ветер была ещё в силах выйти замуж. Но она так и не вышла. «Гордячка» – судачили женщины, «однолюб» – говорили старейшины. Она прожила очень долгую жизнь. Я говорила, что женщины в нашем роду живут очень, очень долго? И не болеют сахарным диабетом, кстати! Есть такая мутация в генах… Перелётная птица ушла со своим племенем дальше в Европу, и тоже прожила долгую жизнь, родив так же шесть дочерей. Итого их было двенадцать, потомков двух сестёр, пришедших с далекого Востока (гаплогруппа J1c маркером от одного до двенадцати, сонно пробормотала я под одеялом).
— Так вот наступала эра металла, – продолжала бабушка. Племя разрослось и разделилось на два больших клана. Одни ушли в леса на север, заняв большинство рудников и поселившись на берегах моря, которое рождало прекрасный желтый камень, цвета глаз Перна. «Это молния, которую послал мне любимый с неба», – думала Северный ветер. Она часто бродила по берегу в одиночестве, собирая искрящиеся камни. Молния упала в море, и распалась на много мелких кусочков, думала она. И глядя в глаза своих сыновей, желтых, как солнце, наполнялась гордостью. Она познала любовь, и счастье. Её похоронили под сенью сосен, недалеко от берега, скорченно на левом боку. И теперь они уже никогда не разлучатся, Перн и Северный ветер. Их племя возглавили потомки, они как прежде умели повелевать грозовыми облаками и молнией. Понимали язык птиц и животных (благодаря дару одной девочки с миндалевидными глазами). Они разбирались в травах, и сажали полбу. Так Северный ветер обрела свою родину. Сбылось предсказанное жрецом (только прокляли ни за что хорошего человека).
А другой клан ушёл в степь. Они научились разводить коней, изобрели колесницы, и умели повелевать огнём, в память о ритуале их первого жреца. И везде они брали своих женщин с собой. Конечно, там были женщины и других родов, но только потомки Перелётной Птицы могли наравне с мужчинами скакать на коне, ухаживать за стадами, лечить их, метко стрелять из лука, и владеть мечом. Так сложилось, что женщины варны кшатриев даже на свадьбу брали кинжал. И если их кто-то пытался украсть по древнему обычаю, то давали отпор. Ну, по крайней мере, так написал местный риши в своей поэме, которую спустя много сотен лет назовут Махабхаратой. Ну, может и преувеличил самую малость, что с поэта взять.
Дочери Северного ветра так и не привыкли к холоду, в отличие от женщин других родов. Но зато благодаря этому в моду надолго вошли песцовые шубы и сапожки на меху, украшенные янтарём. А дочери Перелётной Птицы так и не полюбили холод. Проскитавшись по всем степям бескрайней равнины, преодолев великие горы, вдоволь налюбовавшись на зелёные алтайские пастбища, они всё же увели своих мужчин туда, где потеплее. Племя пришло в Иран, круг замкнулся, Жасмин вернулась домой. А Северный ветер долетел до Днепра, Двины и Дона, и её потомки стали нашими предками, оставив своих сестёр по всей Европе, и в Англии, и в Финляндии, и в Норвегии. А одну из дочерей Северного ветра взяли в плен чужаки с запада, представляете? (Даша бы сказала, что это были представители культуры колоколовидных кубков, или «эрбины», если бы не спала). Но она и там не пропала, вышла замуж за вождя, и всему племени пришлось плясать под её дудку. Знай наших!
Девочки уснули, бабушка заботливо поправила одеяла. Зашла соседка на ночь глядя. «Ясь, ты бы глянула мою корову, перестала доиться что-то». Завтра загляну, пообещала бабушка. «И как ты это делаешь», – спросила соседка в дверях. «Я им просто пою», – улыбнулась Жасмин.
Все персонажи вымышленные, все совпадения случайны. Что достоверно в этой истории, так это вектор миграции мито-группы J1c (клан Жасмин), временные промежутки, и указанные археологические культуры.
© Автор текста – Екатерина Щербинина
© Иллюстрация – Влада Клюй
Мы думаем о том, чтобы и дальше вести работу по созданию художественных образов наших праматерей. Если вы, прочитав этот текст, решили заказать мито ДНК-тест и персональное ДНК-генеалогическое исследование до 1 августа 2017 года, просим вас указать в заявке слово «Жасмин» (тест могут заказать и женщины, и мужчины). И тогда, в дополнение к строгому научному исследованию вы получите бесплатный подарок – красиво оформленный мини-альбом PDF, включающий художественно оформленный сертификат с портретом Жасмин и фотографиями интересных исторических артефактов, связанных с культурами пребывания этого рода.
