Если задаться вопросом: какую песню можно считать негласным гимном Великой Отечественной, то ответ будет однозначен – «Священная война» (Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой…). В случае с Русско-японской войной 1904-1905 гг. многие наверняка сразу вспомнят бессмертного «Варяга». А что можно назвать негласным гимном Первой мировой?
Этот вопрос в числе прочих был задан организаторам выставки «Забытая война», открытие которой состоялось в стенах Национального музея Республики Башкортостан. Сотни фотографий и архивных документов, артефакты вековой давности, многие из которых, без всякого сомнения, можно отнести к разряду уникальных, точная копия ручного пулемета «Льюис» и многое-многое другое было представлено первым посетителям уникальной экспозиции. В числе приглашенных на вернисаж оказались председатель Государственного Собрания – Курултая Республики Башкортостан Константин Толкачев и министр культуры РБ Амина Шафикова.
— В памяти моего поколения события Первой мировой войны находились, если так можно выразиться, на периферии интересов, — сказал Константин Толкачев. — А ведь это часть нашей истории, искусственно вычеркнутая из памяти народа. Сейчас идет активный процесс восстановления трагических событий столетней давности. И эта выставка позволяет устранить пробелы в познании этой страницы нашей истории.
Отвечая на «песенный вопрос», спикер республиканского парламента без колебания назвал знаменитый марш Василия Агапкина «Прощание славянки».
— Для меня здесь ответ совершенно очевиден, — улыбнулся Константин Борисович.
В роли экскурсовода выступила заведующая отделом истории края Национального музея Вера Макарова, рассказавшая о подвигах уфимцев на фронтах Первой мировой и вкладе жителей Уфимской губернии в обороноспособность страны. Было отмечено, что уже в первые дни войны уфимцы проводили на фронт свой гарнизон, функции которого с 1910 года выполнял 190-й пехотный Очаковский полк. Местная периодическая печать старалась отслеживать судьбу родных «очаковцев», публиковала списки раненых и погибших чинов полка – первое упоминание о потерях появилось в газете «Уфимский вестник» уже 7 сентября 1914 года.
Очаковский полк входил в состав 48-й дивизии, по праву считавшейся одной из самых боеспособных: она с блеском проявила себя в Галицийской битве, вела тяжелые бои за карпатские перевалы. Историки считают, если бы мы сумели овладеть перевалами и выйти на оперативный простор, который давала Венгерская долина, то Австро-Венгрия была бы разгромлена и оказавшаяся в изоляции Германия долго не продержалась…
Длительное время 48-й дивизией командовал генерал Лавр Корнилов, ставший знаменем белого движения в годы гражданской войны на юге России. В свою очередь, дивизия Корнилова входила в армию генерала Алексея Брусилова — автора знаменитого Брусиловского прорыва. Вот такие прославленные командиры были у нашего уфимского гарнизона!..
Война изменила облик города. В Уфе появились пленные австрийские офицеры, властями был издан указ о запрещении продажи алкоголя, вследствие чего с улиц исчезли пьяные. Первая партия прибывших в губернскую столицу раненых насчитывала восемьсот человек, следующие партии были меньше, но их поток стал постоянным. Все большие здания в городе были отведены под лазареты, в первую очередь заняли учебные заведения – уфимские гимназисты и реалисты учились по сокращенной программе, а по вечерам давали концерты для выздоравливающих в стенах собственных же классов. Их матери записывались сестрами милосердия, благо, что пример подавали члены августейшей семьи – дочери императора Николая II надели сестринские передники с первых же дней войны. Уфимки дежурили около тяжелораненых, приносили им из дома еду.
Кроме того, тыловую Уфу, входящую в Казанский военный округ, превратили в сборный пункт для новобранцев, здесь формировались ополченческие части и запасные полки, маршевые роты которых направлялись на фронт. За три года войны из Казанского военного округа была отправлена в действующую армию 7951 маршевая рота, а с марта по октябрь 1917-го — еще 1160, что составило около 300 тысяч солдат.
Кстати, если в столичных городах излишне «патриотично настроенные» громили немецкие магазины, то провинциалы ненависти к «германам» не испытывали. Уфимцы с сочувствием относились к пленным австрийцам и не считали своих уфимских немцев ответственными за развязывание войны — в городе продолжала действовать как лютеранская кирха, здание которой сохранилось до наших дней, так и австрийская община верующих.
С большой благодарностью Вера Макарова отметила неоценимую помощь, оказанную музею в организации выставки со стороны уфимских краеведов Владимира Буравцова, Владимира Агте и особенно коллекционера Игоря Данилова. По словам Веры Николаевны, именно безвозмездная помощь краеведов сделала экспозицию насыщенной уникальными артефактами, внесла определенный «человеческий фактор» в её концепцию.
Знаток военной истории Игорь Данилов увлечен темой Первой мировой вот уже более 30 лет. В представленной им музею коллекции более 400 единиц хранения: документы вековой давности, письма, фотографии, личные вещи, предметы амуниции, награды и холодное оружие. Причем все образцы холодного оружия подлинные, не новоделы.
— Клинки в основном германские и российские, — рассказывает Игорь Владимирович. — В частности, представлено оружие унтер-офицеров немецкой армии, уланский палаш, сабля офицера тяжелой полевой артиллерии, отличающаяся от кавалерийской более коротким клинком. Из русских – драгунская шашка, выпущенная в 1914 году, пехотный тесак, кортик морского офицера. Оружие подлинное, и хотя не все сохранилось в первозданном виде, несет на себе ауру того грозного времени…
Касательно неофициального гимна Первой мировой, Данилов сказал, что для него это, конечно, гимн Российской империи «Боже, царя храни», а из числа наиболее точно отражавших солдатское настроение того времени песен – «Когда мы были на войне».
— В ней точно передается настроение людей, оказавшихся на чужбине, оторванных от родного дома и семьи, — подытожил Игорь Владимирович.
— А вот у меня с Первой мировой никакая песня не ассоциируется, — вступил в разговор Владимир Агте. – Видимо не случайно на долгие годы она стала для нас действительно «забытым», вытравленным из народной памяти военным конфликтом.
Замечу, в отличие от Игоря Данилова, вклад Владимира Агте поражает не столько количеством, сколько качеством, ибо в экспозиции представлены плакатные снимки, сделанные на основе фронтового фотоальбома его деда, Владимира Антониновича фон Агте, офицера 22-й пехотной дивизии. Снимки вековой давности оказались настолько четкими, что на их качество не повлияло даже многократное увеличение, благодаря чему просматриваются даже мельчайшие детали: выражение лиц, особенности униформы русских солдат и офицеров и так далее.
Не обошлось вчера и без приятных неожиданностей. Один из посетителей выставки, коим оказался профессор БГПУ имени Мифтахетдина Акмуллы Владимир Иванов, обнаружил среди представленных Игорем Даниловым фотографий два снимка своего дальнего родственника, ветерана Первой мировой.
— Это родной брат моего деда Александр Александрович Надеждин, — не без волнения рассказал Владимир Александрович. — Сын купца второй гильдии, на войну ушел прапорщиком 111-го пехотного Донского полка. Последние сообщения о нем с фронта поступили летом 1917 года, когда русская императорская армия предприняла свое последнее наступление.
…Возвращаясь к песенной теме, возьму на себя ответственность заявить, что наиболее отвечающей печально памятному для нас времени Первой мировой войны, столь неудачно сложившейся для России, является, как мне кажется, песня «Милосердная сестра». Послушайте её в исполнении ансамбля древнерусской музыки «Русичи», думаю, придете к такому же выводу.
© Сергей Шушпанов, «Вечерняя Уфа»
© Фото: Лилия Загирова
