Несмотря на то, что история изучения балтийских славян насчитывает не один век, над исследованиями трудились многие десятки учёных самых разных дисциплин, а библиография насчитывает сотни солидных томов, на некоторые её страницы почти никогда не обращалось внимания. Одной из таких незаслуженно забытых страниц истории балтийских славян можно назвать историю Нордальбингии – исторической области, граничащей с Северным морем германской части южной Ютландии.
Административно историческая Нордальбингия – это западная часть современной немецкой федеративной земли Шлезвиг-Гольштейн. Название её переводится просто: «земли к северу от Эльбы/Лабы» (от «норд» – север и «Альба» – Эльба). Столицей исторической Нордальбингии, если можно так выразиться, был город Гамбург – один из самых богатых и важных городов Германии за всю её историю, являющийся вторым по величине и значению городом этой страны и по сей день. В XI веке Адам Бременский описывал Нордальбингию следующими словами:
«Поскольку выпал удобный случай, мне кажется полезным рассказать о том, какие народы по ту сторону Эльбы относятся к Гамбургскому диоцезу. Последний ограничен с запада Британским океаном, с юга – рекой Эльбой, с востока – рекой Пеной, впадающей в Варварское море, а с севера – рекой Эйдер, которая отделяет данов от саксов. Есть три племени заэльбских саксов: первые [живут] у океана и [зовутся] дитмарсами; их главная церковь [находится] в Мельдорфе; вторые – гользаты – зовутся так по лесам, в которых живут; через их [землю] протекает река Стурия; церковь их [расположена] в Шонфельде. Третьи и самые благородные [среди них] зовутся штурмарами, поскольку народ этот склонен к частым возмущениям. Между ними возвышает свою голову митрополия – Гамбург, некогда сильный воинами и оружием, счастливый землёй и плодами, а ныне открытый в наказание за грехи и обращённый в пустыню» (Адам, 2-17).
Название последнего перечисленного Адамом саксонского племени Нордальбингии – штурмарнов – на самом деле происходило от реки Штёр, по которой они селились, что было наивно истолковано им от немецкого «штёрм», то есть «штурм». Границы Нордальбингии, таким образом, были ограничены рекой Эльбой на юге, Северным морем на западе, рекой Эйдер на севере и названной им в другом месте limes saxoniae – т.н. «саксонской границей», в реальности, правда, никогда не существовавшей, на востоке.
Limes saxoniae, Данневерк, торговые пути и важнейшие крепости в северной и западной Саксонии
Схожим образом описывал Нордальбингию в XII веке и Гельмольд: «Нордальбингов же три племени — штурмары, гользаты и дитмарши. Они не сильно различаются между собой ни по внешнему виду, ни по языку, все соблюдают саксонское право и христианскую веру, хотя при этом, из-за соседства с язычниками, имеют обыкновение предаваться грабежам и разбоям» (Гельмольд, 1-47).
Наверное, после таких описаний, уже на этом месте может возникнуть вопрос – какое же отношение все эти саксонские племена и земли вообще имеют к балтийским славянам? Попробуем разобраться.
Первые упоминания о балтийских славянах в немецких источниках относятся к концу VIII века. Именно в это время, в процессе подчинения саксонцев своей власти, франки впервые выходят к Эльбе. Хроники не сохранили подробностей этих самых ранних контактов франков с балтийскими славянами, но уже с первых упоминаний конца VIII века, ободриты предстают в них как давние и близкие союзники франков против саксонцев. В 789 году ободритский князь Дражко, помогая Карлу Великому в подавлении саксонского восстания, одерживает крупную победу над саксонским войском на реке Свентане в Вагрии – победу, предрешившую историческую судьбу Саксонии, и которую франкские императоры ценили и помнили ещё долгие годы.
В 804 году Карл Великий прибыл для встречи с данами и ободритами в город Холленштедт, где Дражко был пожалован не только титул короля, но и значительные территории по обеим сторонам от Эльбы. Как сообщают франкские анналы: «…Приведя войско в Саксонию, он переселил во Франкию всех саксов, которые жили за Эльбой и в Вихмодии вместе с жёнами и детьми и отдал заэльбские паги ободритам».
Биограф Карла Великого Эйнхард сообщает и число депортированных саксов, составлявшее с женщинами и детьми 10 000, что, учитывая крайне небольшую плотность заселения этих мест, действительно могло подразумевать основную часть населения. Таким образом, с начала IX века Нордальбингия переходит во владение ободритов и, стоит полагать, после запустения земли в результате депортации саксов, начинает заселяться славянами. Славяне выходят к Северному морю.
Однако славянское заселение исторических саксонских земель должно было начаться раньше 804 года. Не позднее VIII века славянским племенем древан были заселены земли между реками Эльбой и Эльменау, доходя на юг до северных предгорий Гарца. Любопытными кажутся и результаты археологических исследований в исторической саксонской области Барденгау, где славянская керамика была обнаружена в наиболее значительных саксонских культурных и политических центрах – Бардевике и Люнебурге. Однако к ещё более поразительным выводам пришли исследовавшие саму крепость Холленштедт, в которой в 804 году останавливался Карл Великий, археологи.
«Не только расположение на песчаном перешейке в болотистой низине реки Эсте и отсутствие наземного моста в районе ворот, но и сама внутренняя конструкция крепостного вала, состоявшая из заполненных досками и брёвнами деревянных коробов, как, в меньшей степени, и чашеобразное обустройство заполненного камнями верхнего уровня обороны, также и дома из плетённой конструкции внутри крепости, славянская керамика, найденная не только внутри крепостных стен, но и в наполнении конструкции вала, совершенно однозначно указывают на то, что строителями крепости могли быть только славяне. На славян, как на строителей крепости, указывают также и места находок керамики внутри крепостных стен. Так, поздняя и позднейшая саксонская керамика была отчётливо сконцентрирована в баракообразных пристройках к внутренним стенам вала и была представлена в намного меньшем количестве, чем керамика славянская. Славянская же керамика имела совсем иное распространение и была найдена, кроме этих же пристроек, также и в «свободной» части крепости, где стояли жилые дома. Это обстоятельство позволяет видеть в позднесаксонских сосудах ёмкости для хранения запасов, а в славянской – посуду, использовавшуюся населением крепости».1
План крепости Холленштедт
Славянская и саксонская керамика из крепости Холленштедт
Иными словами, археологи пришли к выводу, что крепость Холленштедт построили и населяли славяне. Судя по всему, тут сидел славянский князь, собиравший подати с местного саксонского населения, которые потом бережно складывал в амбарах в виде запасов на случай осады или просто для хранения. Логично было бы предположить, что встретившийся в Холленштедте с Дражко Карл Великий, тогда, вместе с другими саксонскими землями, и передал славянам и эту крепость. Однако всё же получается, что в 804 году Карл приехал в уже существовавшую здесь славянскую крепость. Быть может, потому хронист и говорит лишь о передаче Вигмодии и Нордальбингии – областей к западу и северу от области Барденгау, на юге которой располагался Холленштедт – но не упоминает притом самого Барденгау, что эти земли уже контролировались ободритами на начало VIII века? Не случайной кажется, в таком случае, и концентрация славянских находок вокруг Холленштедта: в Моисбурге, Даэрсторфе и Хандело найдена славянская керамика; в Кетцендорфе – славянские захоронения, в Какербеке – землянки с характерным для славян расположением очага. Далее на восток, от Бардовика и Люнебурга, где селилось племя древан, славянские находки известны повсеместно.
Проведённые в Холленштедте дендрохронологические анализы показали 892/959 г. для брёвен крепости и 887/939 г. для брёвен рва, а радиоуглеродные – 620-880 г. для рва и 430-650 г. для крепости. Отчётливый промежуток в более чем полвека для брёвен можно было бы рассматривать как указание на перестройку в X веке, однако, на срезе вала 2 фаз существования выявлено не было. И дендродаты, и радиоуглеродные показатели сильно противоречили представлению исследователей об истории своего региона. Действительно, с 817 года эти земли должны были перейти к франкам, а славянское население целых городов так далеко на юго-западе не упоминалось в письменных источниках. В итоге, была предложена интерпретация находок из «общеисторических соображений», в которой дату оставления крепости славянами предлагалось поместить в 817 год, признав не сошедшиеся с ожиданиями данные ошибочными. Поверить в то, что славяне занимали стратегическую крепость в сердце Саксонии до целый век, а то и два, действительно не просто, потому, предложив каждому самому сделать кажущийся наиболее вероятным вывод, вернёмся к франкам и ободритам.
Хотя Карл и выказал Дражко своё расположение в 804 году, франки, похоже, не особо доверяли славянским союзникам. Иначе сложно объяснить появившийся в следующем 805 году в диденхоффском капитуляре запрет на продажу оружия в торгующих со славянами городах. Также в эти города были назначены военные управляющие. Нам же, в данном случае, более интересна география городов этого списка: Шезла, Бардовик, Магдебург, Эрфурт, Гальштадт, Форсхайм, Бармбек и Регенсбург – отражающие действительную границу немецко-славянского населения Германии на тот момент, а не отождествляемую с ней в большинстве случаев саксонско-сербскую политическую границу франкской империи.
Королевство ободритов в IX веке и рассматриваемые в статье города
Однако, как бы там ни было, во время правления Дражко отношения ободритов с франками оставались очень хорошими. Когда в 808 году королевство Дражко было атаковано с севера данами, с востока – велетами, а подчинённые ободритам, сидевшие по Эльбе славянские племена смельдингов и линонов подняли мятеж, перейдя на сторону данов, франки оказали ободритам помощь усмирением этих славянских племён. В том же 808 году франками было основано две новых, предназначавшихся для защиты от славян, крепости на Эльбе, одна из которых была Хохбуки, напротив столицы линонов, а местоположение второй неизвестно.
В следующем, 809 году для защиты, на этот раз уже от датчан, франки основывают крепость Эссефельд (современное Итцехое) на реке Штёр в Нордальбингии. По всей видимости, ободриты не воспринимали в то время франкские крепости как покушение на своё влияние в регионе: и в Хохбуки, и в Эссефельде найдено немало славянской керамики, что, учитывая отсутствие прямого сообщения этих крепостей с франкскими землями, возможно, указывает на ободритскую помощь франкским гарнизонам крепостей ресурсами. Не менее вероятным кажется и возможность смешанных франко-славянских гарнизонов обоих крепостей. Для крепости Эссенфельде, однако, при этом был назначен саксонский начальник.
Такое же положение вещей сохранялось и в 815 году, когда союзные франкские, ободритские и саксонские войска совершили военный поход в Ютландию. Лишь в 817 году, когда не пожелавший, как того хотели франки, разделить власть с наследником Дражко, Чедрагом, ободритский князь Славомир поднял мятеж. Совместно с данами Славомир нападает на Эссефельде, однако, успеха добиться ему не удаётся, и уже через два года франки смещают его, передавая власть Чедрагу. Хорошие отношения с франками на этом прекращаются. В том же году впервые упоминается и «саксонская граница», хоть и без точных географических указаний, но явно свидетельствующая о переходе земель к югу от Эльбы, если ещё и не всей Нордальбингии, в прямую администрацию франков. В 822 году в анналах королевства франков сообщается о постройке очередной франкской крепости на Эльбе, теперь уже на совсем иных условиях: «По приказу императора, саксы возводят некий замок за Эльбой, в месте, название которому – Дельбенде. И когда из него были изгнаны славяне, которые занимали его до этого, против набегов тех [славян] в нём был размещён саксонский гарнизон».
Где точно находилась эта крепость неизвестно. С одной стороны – название очень созвучно с рекой Дельвенау, но с другой – даётся прямое указание на расположение крепости на Эльбе. Двумя веками позднее Адам Бременский указывал, что кроме реки с таким названием, существовал ещё и Дельбендерский лес (Адам, 2-18), разделявший славянские и нордальбингские земли и находившийся, по всей видимости, где-то в Нижнем течении Эльбы, между современными городами Гамбург и Лауэнбург.
Кажется правдоподобным предположение археолога Фридриха Лаукса о том, что крепость Дельбенде – это и есть крепость Гаммабург, будущий Гамбург. Название же славянского поселения Дельбенде могло происходить от Дельбендерского леса, и не обязательно оно должно было находиться на самой реке Дельбенде. Аргументом в защиту такой версии можно привести не только отсутствие сообщений об основании Гамбурга, который упоминается впервые в 831 году уже как действующая крепость на Эльбе, но и данные археологических исследований, установившие в наиболее древней части крепости Гаммабург выполненную славянской техникой деревянную мостовую, также как и славянскую керамику. Сама же крепость, по мнению археологов, была построена техникой, характерной для франков и, таким образом, действительно не плохо подходит под описание анналов – основание франкской крепости на месте бывшего славянского поселения после изгнания его жителей.
Крепость Гаммабург IX века, макет в экспозиции городского музея Гамбурга
Находки из самого раннего слоя крепости Гаммабург –
славянская керамика и мечи на экспозиции городского музея Гамбурга
Предполагается, что первая гамбургская крепость, основанная саксонцами, появилась на этом месте ещё в конце VIII века – славянский слой в ней был вторым по счёту и располагался на следах пожара. Если эти предположения верны, то концом VIII – началом IХ века можно датировать первое разрушение саксонского Гамбурга славянами. Переход же славянского Гамбурга к франкам мог прийтись на 817-822 годы, причём последняя дата кажется более вероятной.
Месторасположение бывшего славянского поселения и позднейшей франкской крепости Гаммабург в центре современного Гамбурга напротив руин гамбургского собора. Установленные на месте бывшего городища белые скамьи в наше время представляют жителям вечно спешащего мегаполиса возможность для отдыха прямо на месте исторических событий
Как и отмечалось выше, после 819 года ободриты должны были потерять контроль над большинством расположенных к югу от Эльбы земель, хотя славянское население продолжало оставаться на своих местах, как это показывает не только пример с древанами, сохранявшими там славянскую речь до XVIII века, но и следы в топонимике. К примеру, два указывающие на славян топонима – Венден и Венденбёрстель – известны в районе Нинбурга на реке Везер. Сложнее сказать, сохранили ли ободриты контроль над Нордальбингией и выход к Северному морю после 817 года. По всей видимости, весь оставшийся IX век и франки, и ободриты рассматривали эти земли как свои, хотя в реальности же контролировали, по крайней мере большую их часть, франки, а ободриты лишь совершали на них набеги. Войны и столкновения ободритов и франков продолжались весь IX век, повторяясь в 845, 858, 862, 867 и 889 годах. Попытка заключения мира в 895 году не принесла результатов, и следующие нападения ободритов на Нордальбингию известны под 900 и 920 гг., пока девять лет спустя немецкий император Генрих окончательно не подчиняет ободритов и вильцев.
Возможно, одно из немногих указаний на «славянский Гамбург» в источниках содержится в описании уже упомянутого выше конфликта 845 года. Фульдские анналы сообщают о разрушении Парижа и Гамбурга в этом году норманном Ориком, пришедшим в Саксонию по Эльбе и разбитым позже Карлом. Бертинские же анналы передают эту историю несколько иначе. Описывая нападение Орика на Париж и столкновение с войском Карла, они в то же время ничего не знают о разрушении Гамбурга. Вместо этого сообщается, что пришедший по Эльбе в том же году флот Орика был разбит саксонцами, которые на обратном пути нападают на какой-то город славян и захватывают его. Был ли этот безымянный захваченный «город славян» Бертинских анналов Гаммабургом, разрушение которого в том же году Фульдские анналы связывали с Ориком и его походом на Эльбу? Исходя из того, что другие анналы ничего не знают о разрушении в 845 году каких-либо других городов на Эльбе, кроме Гамбурга, а само разрушение последнего подтверждается сравнительным анализом источников2, сообщение Бертинских анналов вполне можно рассматривать как историческое упоминание «славянского Гамбурга».
Не совсем понятно, как складывалась судьба Гамбурга после разрушения города в 845 году. В 847 году гамбургский диоцез был упразднён и перенесён в Бремен. В последующем году произошло их соединение, но резиденцией епископов оставался Бремен. По всей видимости, городище было вскоре восстановлено и заселено, правда, возможно язычниками, а не христианами. До конца IX века в городе не было собора, а в 858 г. упоминается даже торговля в нём христианскими рабами. Кем были эти торговавшие христианами язычники – славянами, данами или саксами-нордальбингами – скорее всего, так и останется тайной. Все три варианта кажутся в одинаковой степени вероятными. Однако к началу X века город должен был быть уже христианским. В XI веке в Гамбурге начинается постройка укреплений Heidenwall – «языческий вал», предназначенных, как видно уже из названия, для защиты от набегов язычников. Однако, судя по регулярным разрушениям города, выполнял свои функции этот «языческий вал» весьма посредственно.
Ещё одно, на этот раз уже прямое упоминание славянского Гамбурга содержится в «Сказании об эбсторфских мучениках». Историческая основа этих, известных в нескольких вариантах историй, заключается в описании знаменитого по хроникам нападения норманнов на Саксонию в 880 году, о котором сообщается во многих средневековых источниках. Поражение и потери, понесённые тогда саксонцами, были столь значительны, что память о них сохранялась на протяжении веков и переписывалась из хроники в хронику. С XIV века известны варианты истории этого поражения, локализирующие захоронение мощей погибших христиан у монастыря в местечке Эбсторф в Барденгау. Со временем описания событий 880 года стали приобретать всё больше и больше подробностей «христианских чудес», так что религиозный акцент сказания постепенно стал доминировать над историческим. Для нас же интересны известные с XV века в нескольких вариантах гамбургские версии этой легенды, сообщающие новые, связанные со славянским прошлым, подробности. Приведём ниже пересказ трёх вариантов гамбургской версии эбсторфской легенды:
I.
Во времена императора Людвига I обострились гонения на христиан, особенно в землях по другую сторону Эльбы, населённых славянами язычниками. В Гамбурге, который раньше называли Бухбури, тогда было две крепости: одна на юге, на месте позднейшей церкви Св. Марии, другая на севере на Альстере, и обоими ими владел славянский князь Барух. Славянские крепости и города той области, среди которых были Лауэнбург, Ратцебург, Старигард и Щецин, были объединены в военный союз. Жена князя Баруха, Герина, была богохульницей и оклеветала девственность Св. Марии. В наказание за это она родила урода, и сама умерла при родах. После этого Барух начал преследовать живших в его области христиан, которых он винил в своём семейном несчастье. Среди них было 60 епископов, убитых ужасным образом. Те, из оставшихся в живых, кто не потерял веры, бежали к папе римскому и попросили его о помощи.
Последний приказал императору Людвигу пойти на совершивших такие злодеяния войной. Император Людвиг повиновался воле папы Бенедикта, лично присоединившегося к войску. Предоставив папе римскому войско, сам император вернулся в свою страну, а Бенедикт пошёл на Гамбург с 7 епископами, 7 герцогами и 15 графами. Сильно испугавшись этого, язычники сделали вид, что сдаются. Папа римский простил и крестил их, после чего он искоренил язычество и снова выстроил церкви. Славяне же тайно послали гонцов к своим союзникам, попросив их явиться к празднику освобождения Петра (1 августа) в Гамбург и напасть на христиан, пока те, отмечая праздник, были бы безоружны. В это время папе римскому явился ангел и предсказал ему и его людям скорую гибель. В день праздника на него напали во время богослужения и убили, вместе со всей его общиной, так же, как и всех других христиан по эту сторону Эльбы, оставив в живых лишь немногих, кого они при возвращении на родину забрали с собой в качестве доказательства своей победы. Число убитых достигло почти 6000. Головы знатных христиан были нанизаны на стены Старигарда, а церкви разрушены. После этого были божественные знамения, истолкованные ещё оставшимися в живых пленными христианами. Славяне же так и остались закоренелыми язычниками. Тогда Господь послал на них 10 казней египетских, после чего старигардский князь решил умертвить и последних пленных христиан. Тогда Господь послал ангела, открывшего ночью двери темницы и наказавшего христианам забрать с собой нанизанные на стены старигардской крепости головы. После этого чуда жившие в Гамбурге славяне обратились в христианство.
По прошествии некоторого времени спасшиеся выкопали третью часть мощей мучеников, чтобы забрать их с собой в Рим и другие области, из которых они происходили. Когда они пришли в Эбсторф, где тогда жили носящие белые плащи монахи, повозки с мощами стало невозможно сдвинуть с места. Движение стопорили капли крови, начавшие непрерывно бить из земли по колёсам. Потому мощи мучеников там и захоронили и с того времени они окружены должным почтением.
II.
Карл Великий обратил Саксонию, Тюрингию, Вестфалию, Гессен, Фризландию, славянские области и Гольштейн в христианство. После его смерти покорённые им силой оружия отпали, старые языческие боги – Хаммон, называемый Суентебуек, Вителуббе, Радегаст и другие были восстановлены. Долгие годы священники безрезультатно пытались бороться с отпадением, со временем всё расширявшимся в границах. Когда Людвиг Второй, сын Людвига Кривого, пришёл к власти, отпадение от христианства особенно обострилось, так что начались гонения на священнослужителей. Тогда Лауэнбург, Ратцебург, Старигард, Щецин и другие славянские города и крепости заключили военный союз. Хохбург, сегодняшний Гамбург, относился к числу важнейших и имел две больших и сильных крепости: одну на юге на Эльбе, там где сейчас стоит церковь Св. Марии, и другую на севере на реке Альстер. Князем этой крепости был Барух, женой его была Герина. Оба были знатного происхождения, язычниками и имели большую власть среди мирян.
III.
Императору Людвигу, сыну Карла, пришло послание от угнетаемых христиан. Он внял ему и выступил с огромными силами против язычников. Его сопровождали римский папа Бенедикт и 7 епископов, а именно: Дитрих из Миндена, Дудо из Падеборна, Дрого из Оснабрюка, Додо из Мюстера, Эрлорф из Вердена, а также 7 герцогов и 15 графов. Славяне, не в силах сопротивляться такой силе, сделали вид, что сдаются, но потом напали на ничего не подозревавших христиан и всех их убили. Христиане собрали тела убитых и отвезли их для захоронения в Эбсторф. Некоторых язычники увели в плен и посадили в темницу, множество голов они накололи на копья и выставили в знак победы на стенах Старигарда и Данцига. Однако, несмотря на открытость для воздействия погоды, ветра и птиц, с 1 августа, дня мученической смерти, до Рождества они оставались нетронутыми. И так как три зубца ещё оставались свободными, на них также накололи головы. Это случилось ровно на рождество и мёртвые начали петь песню, по-немецки называющуюся Хервис.3
Особенный интерес представляют упоминания в Сказании славянского названия Гаммбурга – Бухбури – толи происходящее от славянского «буковый бор», толи просто бывшее опиской от известного во втором варианте немецкого слова «Хохбург» (нем. «высокая крепость»); также личные имёна его славянских правителей, и упоминание славянской формы Старигард для вагрийского города, уже в XI веке называвшегося немцами преимущественно Ольденбургом. Не случайной при этом представляется связь эбсторфского монастыря со славянским Гамбургом и славяно-немецким конфликтом к югу от Эльбы, вместо ожидаемого на этом месте описания норманнского нападения, бывшего историческим прототипом наиболее древней части предания. Память о славяно-саксонских войнах к югу от Эльбы сохранилась и в народных преданиях, записанных в районе расположенного в 10 км от Эбсторфа города Ильцен. Ниже приведём два из них4:
I. Камень Эльверта (Elwertstein)
[Камень Эльверта – это гранитный блок к северу от Лемке, на границе общинных угодий с Мере, на котором проделано два больших углубления в форме подков, а также несколько маленьких прорезов той же формы. Один учитель рассказал о нём Августу Фройденталю, немецкому писателю XIX века, описывавшему путешествия по Нижней Саксонии, следующую историю]:
Когда впервые пришедшие с востока славяне, также называемые гуннами (Hunnen), хюнами5, язычниками или вендами, были побеждены саксонцами, или христианами, в великой битве на поле Циляйтц6 и через город Ханштедт были отброшены далеко к Эльбе и даже за неё, а их святыню – камни – привезли к первой христианской церквушке на скале в Ханштедте или Йоханисштедте, прошли долгие годы. Когда же внезапно, после того как из Ольденштедта христианизация вендской границы уже существенно продвинулась, сюда снова явилось войско язычников, разрушило церкви, в том числе и церквушку в Ханштедте, до самого основания, и вознамерилось продвинуться через Ильменау в христианские саксонские земли. Тогда один знатный саксонец или саксонский князь по имени Эльверт поспешил собрать войско и выступить навстречу неприятелю. Придя на поле возле Мере, саксы увидели приближающееся со стороны Ханштедта во многом превышающее их силы войско язычников. И видя превосходство противника, некоторые воины почувствовали, что маленькое саксонское войско проиграет. Когда князь Эльверт заметил это отчаяние, он попросил Господа подать знак, и со словами: «Так же ясно, как подковы моего коня отпечатаются на этом жертвенном камне, так же ясно пребудет с нами Бог!» – перескочил на коне через камень. И тогда стали видны следы конских подков, глубоко отпечатавшиеся на камне. Возликовало тогда маленькое войско, обрушилось на грозного противника, и, победив, заставило его отступить. Напрасно приказал Лукавый затем своей демонической рати танцевать на этом камне дьявольские танцы в Иванову ночь, чтобы стереть следы божественного чуда. Этого у него не вышло, лишь только следы копыт его нечистой братии нашли потом рядом со конскими следами, отпечатанными в камне.
II. Колокольный пруд у Ханштедта
Менее чем в двух километрах от Ханштедта, в нескольких сотнях шагов в левую сторону от нашей дороги, в поле был расположен небольшой водоём, называемый колокольным прудом. Этот маленький пруд так же, как и вышеназванный, несколько больший, был окружён кустарником… Этот колокольный пруд также имел свою легенду. Когда венды-язычники снова разрушили первую христианскую часовню на холме в Ханштедте, они украли из этой церквушки колокола и попытались увезти их по полю на запряжённой двумя белыми быками повозке. Но тут внезапно разыгралась непогода. Молния ударила в повозку, и возчик вместе со всем остальным провалились под землю. На месте этого чуда образовался колокольный пруд. В полночь Иванова дня одинокие прохожие могут услышать колокольный звон из глубины пруда, а также увидеть призрачных белых быков, пасущихся у его берега, которые, по прошествии этого часа духов, снова исчезают в глубинах вод. Однако тот, кто увидит этих животных, не должен звать их, иначе от власти злых сил его уже не спасти.
Эти предания содержат несколько сюжетов, некоторые из которых очень распространены в бывших славянских землях северо-восточной Германии. Так, в Поморье известно и практически идентичное предание о войне саксонцев и славян, лишь акценты смещены на противоположные. Захватчиками, нападающими на славян и похищающими колокола из их церкви, там выступают именно саксонцы. В целом же, сюжет совершенно идентичен и также заканчивается тем, что захватчики тонут вместе с колоколами и рассказом о том, что звон этих колоколов слышен из глубины каждый год в Иванов день.7 Другая часть предания, о чудесным образом запечатлевшихся на камне отпечатках копыт, также имеет многочисленные параллели, только уже в Саксонии, где она обычно связывается с походами Карла Великого на саксов и обращения их в христианство.8 Учитывая это, нет оснований подозревать «книжное» происхождение этих легенд и можно предполагать древнее время сложения самих мотивов, не позднее средних веков, так как в преданиях славяне предстают ещё как значительная военная сила в регионе и даже как агрессоры, а не как мирные соседи позднего времени.
Таким образом, можно предположить, что нечастые нападения норманнов на Саксонию слились в народной памяти с куда более частыми войнами со славянами. Путаница норманнов и славян была для IX века, когда произошло послужившие исторической основой эбсторфского сказания нападение, делом обычным – набеги и тех, и других происходили зачастую не только одновременно, но, начиная с 817 года, славяне нередко выступали и совместно с данами. Такая же ситуация сохранялась и в начале X века.
В 915 году ободриты разрушают Гамбург во второй раз, при этом, в глазах немецких хронистов нападения славян и данов представлялись одно явление, как о том замечал Адам: «В те дни Саксонию поразило ужаснейшее гонение, ибо с одной стороны её церкви терзали даны и славяне, а с другой – чехи и венгры. Тогда же Гамбургский приход был разрушен славянами» (Адам, 1-52). Одновременно с датским нападением пришлось и очередное разорение ободритами Нордальбингии и саксонских земель к югу от Эльбы: «Даны, располагая поддержкой со сторону славян, напали сначала на заэльбских саксов, а затем, разорив земли по эту сторону Эльбы, поразили Саксонию сильным страхом» (Адам, 1-55).
После подчинения немцами ободритов в середине X века для Гамбурга ненадолго наступает затишье, однако, произошедшее в 983 году славянское языческое восстание вновь привело к разорению Нордальбингии и Саксонии: «Славяне сначала огнём и мечом разорили всю Нордальбингию, а затем, пройдя по прочим славянским землям, сожгли, разрушив до основания, все церкви» – продолжает Адам свой рассказ (Адам, 2-42).
Гамбург был разрушен славянами в третий раз. Возможно, в это время снова переходит к славянам и Нордальбингия. В приведённом выше отрывке Адам называет её в контексте и даже как одну из славянских земель, отмечая полное вытеснение христианства из Нордальбингии после славянского восстания. Далее по тексту Адам связывает «примирение» Нордальбингии с Гамбургом в первой трети XI века с подчинением славян императором Генрихом – «благодаря поддержке Унвана он подчинил славян и, обложив их данью, восстановил мир между нордальбингами и Гамбургской матерью-церковью» (Адам, 2-48).
Однако мир продлился недолго. В 1029-1032 годах, мстя за убийство своего отца Удо саксонцами, ободритский князь Готтшальк «обрушился на всю нордальбинскую землю и учинил такое избиение христианского народа, что жестокость его перешла все границы» (Гельмольд, 1-19). Адам сообщает, что Готтшальк перебил в то время «многие тысячи саксов», Гельмольд же дополняет, что «некоторое число» оставшиеся в живых саксонцев Нордальбингии заперлось в то время вместе с жёнами и детьми в двух крепостях – Итцехое и Бокельдебург. Урон, нанесённый нордальбингам, был, по словам Гельмольда, настолько велик, что когда Готтшальк, проезжая по Нордальбингии, «увидел, что страна, некогда полная людей и церквей, превратилась теперь в пустыню, и содрогнулся от ужаса, [видя] плоды своей жестокости». После этого Готтшальк попадает сначала в немецкий плен, а потом отправляется в изгнание в Данию.
Однако интересно в этом случае, что в первой трети XI века ободритский князь Готтшальк, очевидно, воспринимал Нордальбингию не просто как соседние земли, с которыми он воевал, но именно как часть зависимых от него территорий – сам эпизод с его раскаянием происходит во время объезда им нордальбингских земель «по обычаю». После возвращения в Мекленбург в 1044 году, Готтшальк рьяно принимается за христианизацию уже собственно славянских земель. Результатом такой политики становится народное недовольство, приведшее к убийству его в 1066 году и второму всеобщему славянскому языческому восстанию.
В обход наследников Готтшалька, его сыновей Бутуя и Генриха, также бывших христианами, на ободритский престол избирается князь-язычник Круто. Неизвестно, находилась ли Нордальбингия под управлением Готтшалька в 1044-1066 годах, однако, это выглядит возможным. Крайне не популярный в народе Готтшальк состоял в самых близких отношениях с датчанами и саксонцами, по всей видимости, основывая свою власть не без помощи последних. Едва ли совпадением было то обстоятельство, что во время восстания славяне, «убив прежде всего Готшалка, они разрушили нордальбингскую землю» (Гельмольд, 1-25).
На войска нордальбингов и бардов опирался в противостоянии с Круто и сын Готтшалька Бутуй. Это обстоятельство – опора сил династии Готтшалка в Нордальбингии и Барденгау – должно было быть очевидно для Круто, который первым делом не только подчиняет Нордальбингию, но и разрушает Гамбург в 1071 году, в четвёртый раз, предприняв на него два похода.
Основываясь на письменных источниках, вообще крайне сложно представить условия не только для независимости Нордальбингии, но и для сохранения там сколько-нибудь значительного германского компонента к концу ХI века. После массовой или поголовной депортации саксонцев и начала славянской колонизации в начале IX века, последовал долгий период постоянных войн и разорений. В начале ХI века германское население Нордальбингии вновь подверглось массовому истреблению, так что саксонское население сохранялось лишь в двух городах.
После разорения Нордальбингии в ходе карательной акции Круто в конце XI века все их земли снова стали зависимыми от славян, как о том сообщает Гельмольд: «…Стал могущественным Крут, и благополучно было дело в руках его, и получил он власть над всей славянской землей, и уничтожены были силы саксов, и служили они Круту данью, а именно вся земля нордальбингская, которая делилась между тремя народами — гользатами, штурмарами и дитмаршами. Все они во все время [правления] Крута несли тягчайшее иго» (Гельмольд, 1-62). Что привело к исходу саксонцев Гользатии: «В эти дни поднялось более чем 600 семейств из племени гользатов и, перейдя реку, отправилось в далекий путь, ища удобных мест, где можно было бы избегнуть пыла [жестокого] преследования. И пришли они в горы Гарц и остались там сами, и дети, и внуки их до нынешнего дня» (Гельмольд, 1-62).
Учитывая описания скудности германского населения в Нордальбингии в тот период, исход гользатов должен был весьма ощутимо сказаться на демографии. Кроме того, во время похода Круто на Нордальбингию, как сообщает Адам, «почти все штурмары были ими убиты или взяты в плен» (Адам, 3-51). Кроме Гамбурга тогда был разрушен и другой важнейший для Нордальбингии город – Шлезвиг (Адам, схолия 81).
Сменивший Круто христианский ободритский король Генрих, по традиции своего отца Готтшалька был благосклонен к нордальбингским саксонцам, так что на период его правления приходится возвращение их на свои земли. Нордальбингия продолжала входить в ободритское государство, а сам он полагался на нордальбингские войска как на важную часть своей военной силы в походах на славян. Своим же славянским подданным он имел все основания не доверять, зная о крайней непопулярности христианских князей из его династии в народе. При Генрихе королевство ободритов достигает своих максимальных размеров.
в последний раз достоверно в 1066-1127 гг.
В 1110 году окрестности Гамбурга в очередной раз разграбляются какими-то неподвластными Генриху славянами, в результате чего был убит попытавшийся преследовать этих славян герцог Готфрид. После смети Генриха начинается систематическое подчинение славянских земель и их колонизация уже немцами. Последнее разрушение Гамбурга в непосредственной связи со славянскими войнами пришлось на 1139 год. Не обошлось и без очередного разорения Нордальбингии, как сообщает Гельмольд: «Земли гользатов сильно беспокоила ярость славян, вспыхнувшая из-за саксонских дел. Они как будто с цепи сорвались, так что Фальдерская область обратилась почти в пустыню по причине ежедневных убийств людей и разграблении селений» (Гельмольд, 1-56). После этого саксонский граф Генрих, осознавая, что не сможет защитить свои крепости Гамбург и Зегеберг, разрушает их, чтобы не дать славянам возможность занять эти стратегически важные пункты.
Подводя итог и говоря о Нордальбингии VIII-XII веков, невозможно не заметить, что история северных саксонских земель неразрывно связана с историей ободритов. Не единожды в истории ободриты владели этими землями, получая выход к Северному морю. Очевидно, что как свои потенциальные территории или «зону влияния» рассматривали ободритские князья эти земли и в остальное время, о чём говорят постоянные карательные набеги языческих ободритских правителей и теснейшие связи с ними христианских ободритских князей. Как это нередко бывало в истории, именно религия, противостояние язычества и христианства, разделяли славян и саксонцев куда больше, чем разные языки. Определённый интерес представляет и возможность заметного участия ободритов в этногенезе северных саксонцев. Несмотря на несколько почти полных депортаций саксонцев, население Нордальбингии умудрялось восстанавливаться в предельно короткие сроки. В период владения Нордальбингией славянами нельзя исключить и мирную колонизацию ими этих опустевших после исхода германского населения областей. Любопытным в этой связи кажется наблюдение Гельмольда о перенятии нордальбингскими саксами от соседей-язычников воинственности и склонности к набегам, в чём можно предположить славянское влияние (Гельмольд, 1-47).
Кроме уже приводившего выше указания Нордальбингии в контексте славянских земель, такие отсылки можно увидеть и в средневековых грамотах, где латинское выражение «partibus Slavorum, que sunt a flumine Pene usque ad fluuium Edigore» – «части Славии между реками Пене и Эйдер» становятся устойчивым юридическим обозначением границ гамбургского диоцеза. Такая формулировка употребляется в папских грамотах Анастасия I (912-913), Иоанна Х (914-920), Иоанна XV (989), Клемента II (1047), Льва IX (1053), Виктора II (1055), что представляет довольно интересный источник.9 Из приведённой в самом начале статьи цитаты из Адама (2-17) отчётливо видно, что в эти границы гамбургского диоцеза «от Эйдера до Пене» совершенно определённо входила вся Нордальбингия, что в сопоставлении с папскими грамотами указывает на понимание этих территорий в контексте «славянских» земель.
Нордальбингия не просто долгое время принадлежала ободритам, но в хрониках с самых ранних времён прослеживается именно их активность в регионе. О славянской колонизации или, по крайней мере, проникновении славянских обычаев в Нордальбингию, может говорить характерная для славян северо-западная ориентировка очагов в землянках, раскопанных в Рендсбурге и Альберсдорф-Брамкампе в Гользатии (Nr. 8; 10).
Положение очага в землянках на территории Германии
К сказанному выше о военных походах ободритов на Нордальбингию остаётся лишь добавить, что военное присутствие славян должно было чувствоваться в ней с самых ранних времён, чем немало беспокоило соседей. Кроме постройки стратегической крепости Эссефельд на реке Штёр для контроля региона франками, стоит упомянуть и создание мощной системы укреплений данами по линии границы с Нордальбингией, известной впоследствии как «Даневерк». Начало постройки Даневерка франкские анналы относят к 808 году, сразу после разрушения Готтриком ободритского города Рерик. Учитывая то, что за 4 года до этого из Нордальбингии были депортированы саксы, а сами территории перешли ободритам, строительство Даневерка должно было быть мотивировано опасением датчан набегов со стороны ободритов.
Совсем иная ситуация была к югу от Эльбы, в землях бардских саксонцев, находившихся под прямым управлением славянских князей лишь очень непродолжительный период. Тем интереснее кажется засвидетельствованные как в археологии, так и в топонимике и фольклоре следы славянского населения, по всей видимости, начавшего проникать туда уже в конце VIII века и остававшегося в небольшом количестве на протяжении ещё долгого времени. Интересное сообщение о славянской Нордальбингии оставил в 13 веке польский хронист Богухвал:
Est quedam gens Slavonica, que Cassubite dicuntur- circa mare septemtrionale-. Sunt et alii Slav i i[bi] dem, qui Drewnanye vocantur, hos Theutunici Halczste appellant. Horum castra capitalia fuerunt Buccowecz, quod nunc Lubicz dicitur, Ham, quod et Hamb[o]rg , ac Breme, quod caput et sedes fuit eorundem. Ibidem est etiam Slesuik…
Item castrum Luna, quod pro nunc Lunborg appellatur. Dicitur namque Luna, quia petra latissima in medio camporum erupit; vnde sicuti Slaui splendorem lune in nocte lucentis luna appellant, sic castrum predictum in camporum planicie splendentem Lunam appellarunt. Fuit eciam ibi prope ciuitas magna, que Barduika nominatur. Consuetudinis enim est Slauorum ciuitates – icos appellare; vicus enim in slawonico proprie ciuitas, in qua forus exercetur; nec aliquando dicunt: «transeamus ad ciuitatem», sed: «vadamus ad Wyk»; et sic Barduik a fluuio, qui ibi fluit, et a vico nomen compositum accepit. Sic et Szleszuik ab sledz, qui slawonice allec dicitur.
Таким образом, гользаты, согласно Богухвалу, были славянским племенем древан, которых гользатами называли немцы. Интересен и его список главных городов славянских земель: Буковещь, называемая теперь Любицей, Хам или Гамбург (Hamburg), Бремен, Люнебург, происходящий от славянского «луна», Бардовик и Шлезвиг, происходящий от славянского «сельдь». Последний город, по сообщению Адама Бременского, был основан как саксонская колония на месте Хаитабу и был северным пределом Нордальбингии, в то время как Гамбург был расположен на самом южном её краю.
Сообщение Богухвала сложно однозначно интерпретировать. С одной стороны, его нельзя отнести к простой фантазии – в частности, в нём сообщается уникальная информация о форме Буковещь, как более древнего названия Любека. Такая информацию содержится ещё только у Гельмольда, но крепость названа там Буку, притом, что произошло это переименование задолго до рождения Богухвала. Сам же Богухвал, приводя явно более близкую славянскую форму Буковещь, должен был иметь какие-то другие, славянские и, в то же время, достоверные источники. С другой стороны, совершенно невероятными кажутся изначально славянская этническая принадлежность гользатов, как и указание Бремена, как славянского города – слишком преобладают над этим сообщением многочисленные более ранние, подробные и близкие к месту немецкие источники. Но может не стоит торопиться приписывать это сообщение одной фантазии?
Польский хронист, в деталях описавший даже самые незначительные названия мекленбургских городов, известных только по редким поздним грамотам, причём в совсем других формах, должен был опираться на информацию, полученную от славян, ещё населявших тогда север восточной Германии. Потому, представляется возможным, что сообщение это просто представляет «славянский взгляд» на историю рассматриваемых нами областей. Все перечисленные выше города находились в землях, в какое-то время принадлежавших и частично населённых ободритами, и даже расположенный на самой границе с Вигмодией Бремен не является тут исключением.
Одной из главных проблем изучения истории балтийских славян является то, что подавляющее большинство сообщений о них оставлены немцами в период ожесточённого славяно-немецкого противостояния и едва ли могут представлять объективный взгляд на происходившие события. Польская же хроника, основанная, по всей видимости, и на славянских источниках, может оказаться уникальным свидетельством славянского, ободритского видения истории региона, в которой Нордальбингия, как и некоторые земли к югу от Эльбы рассматривались как «изначально свои территории» или «зона влияния».
Андрей Пауль, историк
Перейти к авторской колонке
