Всем известно, что одной из вечных российских проблем являются дороги. Решить её ещё никому не удавалось. Возможно потому, что эта проблема прочно связана с другой российской бедой, о которой не будем говорить вслух. Однако однажды граф Пётр Андреевич Клейнмихель попытался это сделать. Браться за обычные дороги было делом совсем безнадёжным, и он для начала занялся железными дорогами. В 1842 году Клейнмихель был назначен главноуправляющим путями сообщения и с усердием принялся за работу. Что у него получилось?
Начнём с занимательной истории, которая приключилась с графом на московском вокзале. Клейнмихель имел обыкновение носить с собой точный хронометр, чтобы сверять время на вокзальных часах. И каково же было его удивление, когда он обнаружил, что стрелка циферблата оказалась на полчаса впереди. Пунктуальный начальник тут же сделал замечание подчинённым. Но в ответ ему объяснили, что по местному времени всё правильно, так как «в Москве другой меридиан». Клейнмихель удивился, и перевёл стрелки своего хронометра.
Продолжение этой истории произошло в одном провинциальном городке, куда граф отправился после Москвы. На местном вокзале он снова обнаружил, что стрелки вокзальных часов опережают стрелки его хронометра, но в этот раз на 15 минут. И снова подчинённые объяснили начальнику, что здесь «свой меридиан». Не ожидавший этого Клейнмихель сильно возмутился: «Всякий дрянной городишко хочет иметь свой меридиан?» И действительно, одно дело – первопрестольная, другое – провинция.
Клейнмихель приказал, чтобы впредь такого безобразия с вокзальными часами больше не было. Кажется, именно с тех пор российская железная дорога стала функционировать по московскому времени. На качестве обслуживания это, конечно, не отразилось, но существенно упорядочило работу – факт!
В общем, намерения были самыми благими. Да и работал граф действительно усердно. Собственно, на посту главноуправляющего путями сообщения Клейнмихель оказался не случайно. В 1838 году после пожара в Зимнем дворце ему поручили восстановительные работы, которые тот выполнил с поразительной быстротой. В честь этого при царском дворе была выпущена медаль с девизом «Усердие всё превозмогает». Но российские дороги явно оказались не той проблемой, которую можно было превозмочь усердием одного человека.
Подход Клейнмихеля к делу ярко иллюстрирует другой исторический эпизод, связанный со строительством моста через Неву. Несколько тысяч рабочих в тяжелейших условиях вбивали сваи. Работа шла очень медленно, а расходы были велики. На помощь пришёл талантливый инженер Кербец, который изобрёл специальный механизм, который существенно облегчал труд. Клейнмихель очень обрадовался и похвалил изобретателя. Но только на словах. В официальной бумаге изобретатель получил строгое порицание: почему он не изобрёл эту машину раньше? Государственная казна, мол, понесла большие и напрасные убытки.
Одним из самых масштабных проектов, в котором принял участие граф Клейнмихель, было строительство Николаевской железной дороги между Санкт-Петербургом и Москвой. Современники писали о его уме, таланте и опыте, позволявших возглавить столь важное и стратегическое начинание. Но главное, Клейнмихель был по-настоящему, по-немецки дотошным. В его рабочих бумагах можно было увидеть огромные списки пометок, оформленных симметричными столбцами и озаглавленных буквами разных шрифтов. Всё было настолько разложено по полочкам, что поражало даже бывалых канцелярских служащих. Аккуратность, исполнительность и энергичность были самыми сильными чертами Клейнмихеля.
С начала строительства Николаевской железной дороги Пётр Андреевич проделал огромный объём работ – проработал планы путей, утвердил необходимые нормативные документы, определил количество рабочих и материалов. До Клейнмихеля в России не строили столь протяжённых железных дорог (существовала лишь чугунка между Петербургом и Царским Селом длиной в несколько вёрст). Многие считали, что это невозможно. К тому же, не хватало квалифицированных инженерных кадров. Поэтому чуть не произошёл конфуз, когда однажды за обедом император спросил Клейнмихеля: «Когда же ты привезешь меня в Москву на железной дороге?» Тот, почти не задумываясь, ответил: «На будущий год, на коронацию, ваше величество!» А затем шепнул подчинённым: «Вы слышали мой ответ государю? И это должно быть и будет!».
Надо сказать, Клейнмихель постоянно проводил время на строящихся участках дороги. Особенно он любил инспектировать в распутицу, чтобы были наглядно видны все недостатки и изъяны. Для недобросовестных работников граф представлялся настоящим тираном, и в итоге сдержал своё обещание перед императором. Петербург-Московская железная дорога, позднее переименованная в Николаевскую, была построена в срок и открыта в 1851 году.
Длина двухпутной трассы составила 645 километров. Было построено 34 станции различного класса, с соответствующими вокзальными помещениями. В Москве и Санкт-Петербурге разместились локомотивные депо с ремонтными мастерскими. Железная дорога прошла по многим сложным участкам, на которых были возведены мосты, сооружены насыпи и защитные щиты, сделаны заградительные лесопосадки. Вдоль трассы была проложена телеграфная линия. Иными словами, граф Клейнмихель создал ту магистраль между Москвой и Санкт-Петербургом, которая существует по сей день.
Впрочем, почти преодолев одну всероссийскую беду, он пал жертвой главного российского соблазна. Злые языки стали поговаривать, что за Клейнмихелем водились крупные злоупотребления. Причём сам граф взяток не брал, но этим будто бы занималась его супруга Клеопатра Петровна, с которой можно было решить любой вопрос. Общественное давление было столь велико, что император Александр II, сменивший на троне Николая I, был вынужден отправить Клейнмихеля в отставку.
«Государь находит нужным, чтобы я удалился ввиду общественного мнения, – возмутился немец. – Что это значит? Разве у него нет своего собственного мнения?» Но общественный резонанс оказался сильнее. Российское общество не решилось отказаться даже от одной своей главной беды. Конечно, отнюдь не потому, что оно было столь дурным. Просто так сложилось исторически. И даже такой энтузиаст с горящими глазами как Клейнмихель ничем помочь не мог.
Всеволод Меркулов,
кандидат исторических наук
Перейти к авторской колонке
