Лидия Грот начинает серию постингов на тему: О князе Рюрике и о практике призвания правителя «со стороны» в династийной истории.
В будущем году исполнится 1150 лет со дня призвания на княженье к ильменским словенам князя Рюрика и его братьев, согласно Повести Временных лет. До XVIII века в понимании этого события каких-либо экстравагантных суждений не замечалось. Российская историческая мысль придерживалась вековой летописной традиции, согласно которой Рюрик и его братья приглашались как князья в силу своих наследных прав, по причине отсутствия у словен прямых наследников мужского пола.
Согласно ПВЛ Лаврентьевской редакции, события в княженье словен перед призванием варяжских братьев разворачивались так:
Изгнаша варяги за море, и не даша им дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста род на род, [и] быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами в себе поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву.
Никоновская летопись дополняет эту картину:
И по сем събравъшеся ръша к себъ: «поищем межь себе, да кто бы в нас князь был и владъл нами, поищем и уставим такового или от нас, или от казар, или от полян, или от дунайчев, или от варяг». И бысть о сем молва велиа; овъм сего, овъм другаго хотящем, таже совъщавшася послаша в варяги.
Почему выбор пал на кандидата из варягов, разъясняет Воскресенская летопись, где читаем:
И в то время в Новегороде некой бе старейшина, именем Гостомысль, скончиваеть житие, и созва владалца сущая с ним Новаграда и рече: «Совет даю вам, да послете в Прускую землю мудрые мужи и призовёте князя от тамо сущих родов».
Каким образом «тамо сущие роды» были связаны с княженьем словен, мы узнаём из Иоакимовской летописи, в которой рассказывается о том, что
Гостомысл бе муж елико храбр… имел четыре сына и три дочере. Сынове его ово на войнах избиени, ово в дому измроша, и не остася ни единому им сына, а дочери выданы быша суседним князем в жены…
Вещуны предсказали, что
имать наследовати от своих ему… Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дсчере его Умилы произрасте древо велико плодовито и покры весь град Великий… Востав же от сна, призва весчуны, да изложат ему сон сей. Они же реша: «Oт сынов ея имать наследити ему»…
ПВЛ опускает детали обсуждения, приводя только его конечный результат:
…идаша за море к варягам к руси… реша русь, чудь [и] словени и кривичи вся земля наша велика и обильна, а наряда в неи нет, да поидете княжитъ и володети нами.
Если освободить эту фразу от смыслового искажения (отождествления «наряд» со словом «порядок» вместо «власть»), привнесённого А.Л.Шлёцером, то она логически завершает всю картину: представители княженья словен отправляются в страну, где находятся намеченные кандидаты на их княжеский престол, и обращаются к ним с приглашением занять этот престол в силу отсутствия у них власти-наряда (или представителя власти – «нарядника») в соответствии с правом и местом в ряду княжеского родословия.
Кроме летописей известен целый ряд других русских источников, посвящённых родословию правителей Руси и характеризуемых в науке как легендарно–политические сказания русской литературы XIV–XVII вв., в которых также сообщается о княжеской родословной Рюрика и его братьев и повторяется, что они приглашались на правление в силу своих наследных прав и по причине отсутствия прямых наследников мужского пола после смерти Гостомысла.
Эти сведения русских источников подкрепляются и дополняются данными из произведений многих западных авторов XV–XVIII вв. (С.Мюнстер, С.Герберштейн, М.Стрыйковский, К.Дюре, А.Майерберг и др.). Из них мы, в частности, узнаём не только то, почему и кого призывали, но и откуда призывали: из южнобалтийской Вагрии (части современного Шлезвиг-Гольштейна).
XVI век – период крупных и знаменательных событий в европейской истории. Это было время общеевропейских потрясений, религиозных войн, смены культурно-этнических ориентаций, переоценки мировоззренческих принципов, складывания национальной государственности и пр. В такой обстановке естественно обострялся интерес к прошлому и стремление зафиксировать, сохранить в памяти старинные сведения, уносимые в небытие потоком новых пристрастий и взглядов.
Понятен в этой связи и интерес к генеалогическим материалам, которым отмечена общественная мысль XVI-XVII вв., что хорошо иллюстрируется деятельностью составителей немецких генеалогий, в частности, генеалогий Мекленбургского герцогского дома, прямыми предками которых были правящие роды Вагрии и Ободритского дома, с отдалённых времён связанные междинастийными узами со многими европейскими домами, в том числе, и на севере Восточной Европы. Среди наиболее известных исследователей генеалогий следует назвать Б. Латома и его Genealochronicon Megapolitanum (1610). Генеалогические изыскания Б.Латома были продолжены его соотечественником И.Ф.Хемницем. Согласно их сведениям Рюрик был сыном вагрского и ободритского князя Годлиба. Результаты этих исследований были восприняты и получили развитие в работах немецких авторов XVIII в., таких как знаменитый философ и математик Г.-В.Лейбниц, составители генеалогических таблиц И. Хюбнер, Ф. Томас, историки Г.Клювер, М.фон Бэр, Д.Франк, С.Бухгольц и др. Мекленбургские генеалогии и княжеское вагрско-ободритское родословие Рюрика были объектами исследования вплоть до середины XVIII в., а затем исчезли из науки под влиянием новых теоретических веяний, о которых разговор впереди.
Если мы оставим Запад и обратим наш взор на Восток, то сведения о княжеской власти в летописных княжениях (см. ПВЛ) дополняются сочинениями средневековых арабских и персидских географов и историков о Восточной Европе. Так арабский географ IX в. Ибн Хордадбех рассуждая о титулах современных ему правителей, писал: «Титулы земных царей. Царь Ирака … (назывался также) Шаханшахом, … цари Турка, Тибета и Хазара все называются Хаканами… царь Славян (называется) Кнадзъ…». Трудами востоковедов (А.Я. Гаркави, В.В. Бартольда, Б.Н. Заходера, А.П. Новосельцева и др.) была переведена и проанализирована потестарная терминология, на основе чего было установлено, что термины, которыми арабские и персидские авторы определяли правителей славян (райис, малик, падишах), означали коронованных, наследственных государей.
Начиная с середины XVIII в. взгляд на призвание Рюрика стал радикально меняться и приобретать самые удивительные формы.
Перво-наперво был ликвидирован княжеский титул Рюрика, в силу чего Рюрик стал безродным наёмником. Вместе с княжеским достоинством Рюрика бесследно исчезли и все летописные княженья с князьями, которые согласно ПВЛ «княжаше в роде своем». Начало этому положил Г.Ф. Миллер, который в своих работах объявил:
По изгнании варягов из северные части России упоминается о царе оныя земли Буриславе… чтобы он державствовал в Новегороде, за тем не может статься, что там в оное время правление было демократическое… В Несторовой яко в древнейшей российской летописи… наипаче объявляется, то новгородцы были без владетелей, пока варягов для принятия княжения назад не призвали.
Миллеру вторил и А.Л.Шлёцер:
Какая была цель призывающих? – Они не искали государя, самодержца в настоящем смысле. Люди, взращённые в дикой свободе и может… столь же мало знавшие, что такое значит Король, не могли вдруг и добровольно переменить гражданское свое право на монархическое. Они искали только защитников, предводителей, оберегателей границ… Но говорят, что трёх братьев призвали быть Князьями, княжити, т.е. царствовать? Да и сами они, по своему роду, будто были Князья, т.е. государи, принцы. – Но надобно знать, что на других славенских наречиях значит ещё и теперь слово Князь. В Лаузице оно вообще означает почтение: млоды Кнезь, молодой дворянин, Кнеине, барыня, Кнество, дворянство… Кому тут придёт на ум принц или государь?
Вот так. Как же это летописцы не углядели! В Новгороде-то, оказывается, была демократия. А раз демократия, то князьям там быть не положено. Спасибо, хоть Миллер со Шлёцером разъяснили. Однако разъяснили они таки не всё, что было нужно. Просветив, что Рюрик князем не был, не договорили толком, а кем же он тогда был? И с тех пор толки и пересуды на эту тему не прекращаются.
Кого приглашали и зачем? «Смысл приглашения чужестранцев, очевидно, заключался в стремлении привлечь опытного полководца…», – говорят некоторые, прямо по Миллеру, поворачиваясь спиной к Нестору.
«Именно так, наняли по договору и все дела», – вторят другие, – «тогда это было самое обычное дело. Сейчас, например, в сити-менеджеры нанимают, а тогда нанимали в эти…, в наёмные военачальники, что ли».
«А почему же из своих спасителя Отечества не назначили?» – не унимаются вопрошающие. «Да ведь, экспансия тогда викингская повсюду была, и на Западе, и на Востоке Европы, вот чтоб от экспансии уберечься, и пригласили», – запутываются объясняющие всё больше и больше.
Что же произошло в научном мире в XVIII веке, что позволило Миллеру, Шлецеру, а за ним Карамзину и пр. отвернуться от сведений, подтверждаемых солидным корпусом разнообразных источников, и бросить, казалось бы, ясные сведения о призвании Рюрика в безбрежное море фантазирования. Нашлись какие-то новые, бесспорные источники, которые позволили перечеркнуть всю вековую историографическую традицию? Ни в коем случае! Ни клочка, ни обрывка нового не нашли! Но произошёл в то время мыслительный переворот. А мыслительные перевороты иногда оказывают самое неожиданное действие, ставят всё с ног на голову и предлагают есть пятками.
Говорят, всё познаётся в сравнении. Поэтому в следующих постах я хотела бы предложить взглянуть, как было в истории других стран в раннее средневековье? Были ли там кризисы власти и как они решались? Была ли там практика призвания правителя «со стороны» и кого призывали в таких случаях? Наследных правителей или наёмных сити-менеджеров (это в девятом-то веке!) без роду и племени?
Лидия Грот,
кандидат исторических наук
