О проблемах культурной интеграции «русских немцев» в Германии размышляет главный редактор портала Общегерманского координационного совета российских соотечественников «Русское поле» Юрий Еременко:
– Российские специалисты часто уезжают работать в немецкие университеты и компании, тем не менее, многие специалисты, приехавшие в Германию насовсем, не могут найти приличную работу, поскольку их дипломы не признаются. Это давняя и большая проблема для многих наших соотечественников. Однако недавно Министерство науки и образования Германии объявило о готовности упростить процедуру признания иностранных дипломов. Будет ли это касаться дипломов российских вузов?
– О признании иностранных дипломов последний год говорят уже как о реальности, это касается и российских специалистов, и СНГ. Конечно, это позитивный сдвиг. Правда, найти работу не просто и с дипломом – и опять-таки мигрантам всё равно это сделать будет сложнее из-за недостаточного знания немецкого и английского.
– Как, по-вашему, это отразится на, скажем так, потенциале возвращения русских специалистов в Россию?
– Что касается возвращения в Россию русских специалистов, работающих за рубежом, то усилия России в этом направлении заметны. Прошлым летом в Берлине был организован очень представительный Всемирный конгресс русскоязычных учёных с обсуждением проекта «Сколково» и стратегии сотрудничества. Сейчас в зарубежной «русской» научной среде оживлённо обсуждается эта новая перспектива – в практическом плане. Я бы сказал, что вопрос признания дипломов в Германии не связан напрямую с проблемой возвращения учёных в Россию, поскольку он касается более широкого круга специалистов. А для специалистов высшего класса проблема признания дипломов не актуальна.
– В последнее время в Германии развернулась широкая дискуссия с участием первых лиц государства о мультикультурализме и интеграции иммигрантов. Поводом к обсуждению стала публикация книги известного немецкого политика Тило Сарацина «Германия самоликвидируется». Однако это только повод, важнее – причина…
– Причин может быть несколько, но главное, что в обществе реально назрела такая проблема и понимание неуспешности интеграции… Книга Сарацина была лишь поводом или в некоторой степени катализатором, кроме того, могла повлиять предвыборная ситуация. Иными словами, политики, пытаясь предугадать мнение общества и извлечь выгоду для себя, спровоцировали дискуссию, которую поддержала пресса. Тут всё взаимосвязано. Но всё же главная причина объективна – немцы постепенно убедились, что «интеграция» неуспешна. Возможно, они поняли это достаточно давно, но, что называется, тренд был другим, в моде была толерантность и культ многокультурного общества. Теперь маятник качнулся в другую сторону, чему способствовало и ухудшение уровня жизни, повышение тревожности в обществе в связи с финансовым кризисом…
– Многие в Германии, в их числе и канцлер Ангела Меркель, признают, что немецкая модель интеграции оказалась неэффективной, что Германии не удалось построить настоящее мультикультурное общество. Понятно, что речь идёт, прежде всего, о проблемах с турецкой общиной. Тем не менее, что можно сказать об интеграции русских в Германии?
– Что касается канцлера, то Меркель долго сдерживалась… Можно только гадать, искренне ли она верила в принятую модель интеграции, а теперь лишь пошла на поводу конъюнктурных соображений, чтобы «не отстать», а «поймать волну». Или она всегда сомневалась в эффективности интеграционной политики, но маскировала это?.. Совсем недавно она высказалась в том духе, что русской диаспоры в Германии не существует. То есть вообще. А вот в существовании турецкой, как видно, она не сомневается. Но тому есть причины, связанные с составом «русской диаспоры», в которую часто включают этнических немцев из России – канцлер, конечно, официально не может признать их русскими или даже русскоязычными (немцы же!). Но ведь политики должны быть прагматичными… Раз есть русскоязычное сообщество (а оно есть), значит, его сплачивают какие-то свои интересы. Следовательно, политики должны знать эти интересы и пытаться как минимум сотрудничать, преследуя хотя бы свои локальные цели, привлекая электорат… Но это сотрудничество редко идёт дальше дежурных заявлений и кратких визитов в русские организации.
«Модели интеграции» разных европейских стран могут сильно отличаться по степени «жесткости»… Где-то более серьёзные экзамены по знанию языка и госустройства, условиям трудоустройства. Немецкую модель я бы назвал «мягкой ассимиляцией». Все политики здесь говорят только об интеграции, но на деле это скорее ассимиляция.
– Каковы взаимоотношения русской и «исламской» диаспор Германии, ведь и те и другие – мигранты?
– Нужно сказать, что в своей массе русскоязычные зачастую поддерживают «антиисламистские» настроения. Оговорюсь, что это моё личное мнение. При этом русскоязычные признают авторитет и успехи, например, турецкой диаспоры в продвижении своих интересов на государственном уровне. Но в целом смотрят на эту деятельность достаточно негативно, на несколько «градусов» радикальнее, чем средний немец, я думаю… Хотя существует и фактор «мигрантской солидарности», но он невелик. Один пример – мне однажды представилась возможность задать вопрос одному из лидеров турецкой диаспоры: как он считает, что должно превалировать в общественной жизни – законы Государства (Германии) или законы Веры? Он лишь улыбнулся: «Это такой простой вопрос, что ответить на него очень легко»… Так ли уж легко? От ответа он ушёл, и у меня, при всей симпатии к нему как к человеку, в целом возникло некое недоверие…
– Насколько быстро русские ассимилируются в Германии? Составляет ли это, по вашему мнению, проблему – для России, самих русских?
– Молодёжь довольно легко ассимилируется, особенно в том возрасте, когда принято сливаться с социумом, «быть как все». Зато потом, обретая со временем самостоятельность и индивидуальность, люди иногда начинают «тянуться к корням», чувствуют некий зов культуры и начинают учить детей русскому… Мне кажется, легче ассимилируются люди последних лет эмиграции, ощутившие «рыночную экономику» ещё дома…
Но что значит – ассимилироваться? Мигранты первого поколения, даже успешные, немцами всё равно не станут никогда. А вот молодёжь… Вот посмотрите на русских иммигрантов первой волны – даже у третьего поколения прекрасный русский, знание культуры. Видимо, настолько притягателен был для них образ «той России», которую они потеряли, что это помогло на долгие годы сохранить свою самоидентификацию. А как будет с нашей «новой волной», значила ли для них нынешняя Россия так же много?.. Вряд ли кто-то сейчас может это предсказать.
– Какая модель взаимодействия общества и государства, по вашему мнению, устроила бы русских в Германии?
– Приемлемый для русскоязычных в Германии путь – интеграция, но при сохранении культурной самоидентификации. Однако мне не приходилось слышать, чтобы такую оговорку делали немецкие политики. Приглашённые на форумы русскоязычных граждан (такое случалось) политики говорят лишь об интеграции – и только, и, конечно, желают в этом себе успехов. Если государство решает ограничить приток мигрантов – оно может установить модель интеграции, более близкую к ассимиляции, и наоборот – чем больше нуждается государство в мигрантах, тем меньше закручивает эти «гайки». Здесь баланс найти нелегко. В Германии, как видно, произошёл перекос… С практической точки зрения люди думают так: дали мне сразу же бесплатные языковые курсы – это хорошо. Но через 2-3 года становится ясно, что этих курсов недостаточно. При этом выясняется, что интеграция, которую тебе оплачивает государство, собственно, на этих курсах и закончилась. Дальше свободное плавание: пользуйся своими правами и возможностями. Но без хорошего языка не интегрируешься… Старшее поколение хочет выучить немецкий, но желает, чтобы дети сохранили русский. А на деле старшим не хватает немецких бесплатных курсов (за свой счёт слишком дорого), у детей же мало возможностей выучить прилично русский (мало школ, хороших преподавателей русского – это направление Россия на государственном уровне не поддерживает). Вообще, наши люди, приехавшие из СНГ, в основном очень законопослушны и не часто рассуждают о правильности германского государственного устройства и законодательства, ещё реже протестуют… Пожалуй, можно сказать, что статус-кво их устраивает, «лишь бы не было хуже».
– Какова должна быть, на ваш взгляд, позиция России, официальная и неофициальная, в отношении интеграционной политики немецкого государства?
– Можно сказать, что внятной позиции у России пока нет. Вероятно, в ближайшее время не будет. России приходится слишком много решать насущных проблем, в том числе в формировании всей новой внешней политики… Но в последнее время есть примеры, когда вопросы решаются неожиданно быстро – было бы желание. Одно ясно – необходимо этот вопрос ставить именно на межгосударственном уровне. Ведь Германия давно и эффективно поддерживает свою диаспору в России, почему бы России не делать то же самое? Просто нужно «обозначить вопрос», а затем идти к признанию самого факта существования нашего русскоязычного сообщества… С чего начать? Может быть, обсудить эту тему на «Петербургском диалоге» или провести тематический круглый стол в Германии при помощи «Русского мира», пригласив заинтересованных лиц. Пока Германия игнорирует сам факт существования в стране организованного русскоязычного сообщества, диалог вообще отсутствует. Социальная группа существует, а государство её «не видит».
Одно из определений существования классической диаспоры подразумевает наличие «представительского органа» диаспоры. Пожалуй, такая структура в Германии уже сложилась – это Координационный совет соотечественников. Этот орган создавался по инициативе России, но при большой внутренней потребности в самом русскоязычном сообществе. Россия дала только импульс, а процесс уже идёт сам по себе, позитивный процесс. Так вот, возвращаясь к диалогу, скажу, что такой орган, как Совет – хороший шанс для решения общих проблем, будь то вопросы интеграции, национальной или культурной идентичности или любые другие: есть, с кем диалог вести.
© Беседовал Борис Серов
