Уже давно учеными, исследующими арабские источники о Восточной Европе, было замечено, что некоторые из них помещают неких ас-сакалиба-славян где-то в Среднем Поволжье. Однако поскольку авторам других источников славяне в Среднем Поволжье известны не были, а археологические исследования в Волго-Камье не фиксировали, как считалось длительное время, признаков славянской материальной культуры, выводы из анализа указанных известий учеными делались различные. Так А.Я. Гаркави, опираясь на известия Ибн Фадлана, именующего ас-сакалиба волжских болгар и Ад-Димашки о волжских болгарах как о смеси тюрок и ас-сакалиба, считал, что славяне составляли значительную часть населения Волжской Болгарии и постепенно были ассимилированы тюрками (Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870. С. 104-105), а С.Г. Кляшторный, проанализировав рассказ Ибн А‘сама ал-Куфи о походе Марвана против Хазарии в 737 году, также поместил славян, с которыми столкнулся арабский полководец, в Поволжье (Кляшторный С.Г. Древнейшее упоминание славян в Нижнем Поволжье // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Т. I. М., 1964).
В противовес этому А.З.В. Тоган те же известия приводил в качестве доказательства того, что этноним сакалиба в арабской традиции мог обозначать не только славян, но и другие народы Восточной Европы: тюрок, финно-угров и т.д. (Validi Togan A.Z. lbn Fadlan’s Reisebericht. Leipzig, 1939. P. 296). Характерно, что только известия об ас-сакалиба в Поволжье дают основания для последнего вывода: Ибн Фадлан – единственный автор, лично побывавший в Восточной Европе и употребивший этноним ас-сакалиба так, что в нем можно увидеть не славян; во всех остальных случаях тождество ас-сакалиба арабских авторов славянам не вызывает сомнений (Мишин Д.Е. Сакалиба (славяне) в арабском мире в раннее средневековье. М., 2002). Новый импульс дискуссия об ас-сакалиба в Среднем Поволжье получила после того как в археологической науке была выдвинута гипотеза о славянской этнической атрибуции именьковской культуры, существовавшей в этом регионе в IV-VII вв. н.э. (Матвеева Г.И. Среднее Поволжье в IV-VII вв.: именьковская культура. Самара, 2004).
Именьковская культура была выделена в 1950-е гг. Н.Ф. Калининым и В.Ф. Генингом (последний и дал ей утвердившееся в науке наименование). Долгое время исследователи пытались связать ее происхождение или с местными финно-угорскими культурами или с миграцией в регион тюрок, но ни первое, ни второе так и не было надежно доказано: ни в финно-угорских, ни в тюркских культурах не находилось многих важных элементов именьковской культуры. Переворот в этнокультурной атрибуции именьковского населения произвела в 1981 году самарский археолог Г.И. Матвеева, сопоставившая материалы именьковской и зарубинецкой культур и пришедшая к выводу о родственности оставившего их населения (Матвеева Г.И. О происхождении именьковской культуры // Древние и средневековые культуры Поволжья. Куйбышев, 1981).
В цикле своих дальнейших работ Г.И. Матвеева и поддержавший ее известный археолог-славист В.В. Седов убедительно обосновали вывод о том, что происхождение именьковской культуры связано с несколькими миграционными волнами из ареала культур полей погребений: зарубинецкой, пшеворской и черняховской (Матвеева Г.И. Этнокультурные процессы в Среднем Поволжье в I тыс. н.э. // Культуры Восточной Европы I тысячелетия. Куйбышев, 1986; Она же. Среднее Поволжье в IV-VII вв. С. 65-74; Седов В.В. Славяне в древности. М., 1994. С. 309-315; Он же. Очерки по археологии славян. М., 1994. С. 55-58; Он же. Славяне. Историко-археологическое исследование. М., 2002. С. 245-249), который ныне признан подавляющим большинством исследователей. Именно в рамках этих культур при различии взглядов по ряду конкретных вопросов подавляющее число археологов-славистов (Б.А. Рыбаков, И.П. Русанова, В.В. Седов, П.Н. Третьяков, Е.А. Горюнов, В.Д. Баран, Д.Н. Козак, Р.В. Терпиловский, Б.В. Магомедов, Е.В. Максимов, С.П. Пачкова, Л.Д. Поболь, А.М. Обломский, О.М. Приходнюк и т.д.) ищет предков исторических славян, соответственно, и высказанная Г.И. Матвеевой гипотеза о принадлежности именьковской культуры одной из праславянских группировок нашла поддержку ряда археологов и стала преобладать в науке (Матвеева Г.И. К вопросу об этнической принадлежности племен именьковской культуры // Славяне и их соседи. Место взаимных влияний в процессе общественного и культурного развития. Эпоха феодализма (сборник тезисов). М., 1988; Она же. Среднее Поволжье в IV-VII вв. С. 74-78: Седов В.В. Славяне. С. 252-255; Кляшторный С.Г., Старостин П.Н. Праславянские племена в Поволжье // История татар с древнейших времен. Том I. Народы степной Евразии в древности. Казань, 2002; Богачев А.В. Славяне, германцы, гунны, болгары на Средней Волге в I тыс. н.э.: Историко-археологическое исследование. LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011. С. 72-137).
К настоящему времени учёными выявлено более 600 памятников (городища, селища, могильники) именьковской культуры. Для неё характерны как открытые, так и, реже, укреплённые поселения, состоявшие из жилищ двух типов: полуземлянок квадратной формы с наземными конструкциями в виде срубов и слабо углублённых в грунт каркасно-столбовых строений. Могильники именьковской культуры – бескурганные с господствующим трупосожжением (трупоположения объясняются проникновением в именьковский ареал инокультурного населения) на стороне и последующим помещением останков на дно овальных или четырёхугольных ям с чашевидным, плоским или ступенчатым дном. Захоронения, как правило, либо вовсе не содержат инвентаря, либо содержат лишь отдельные вещи. Безынвентарность или малоинвентарность – характерная черта славянского погребального обряда, отмеченная ещё Л. Нидерле. Эта черта отличала славян от их соседей – балтов, германцев, кельтов и т.д. В ряде случаев в могильные ямы помещались глиняные сосуды и фрагменты керамики. «Именьковцы» занимались земледелием и культивировали просо, полбу, пшеницу, ячмень, овес, горох и, что весьма важно – рожь, которая, как мы знаем благодаря исследованиям К. Яжджевского, была специфически «славянской» культурой и распространялась по Восточной и Центральной Европе вместе с расселением славян (Яжджевский К. О значении возделывания ржи в культурах раннего железного века в бассейнах Одры и Вислы // Древности славян и Руси. М., 1988). Весьма развито было и скотоводство: «именьковцы» разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, а также свиней. Керамику изготавливали в основном ручным способом, развита у них была обработка железа (часты находки железных наральников, серпов, кос-горбуш и т.д.) и бронзы.
В VII в. именьковская культура прекратила своё существование, причём произошло это не в результате военного разгрома. Видимо, большая часть именьковского населения просто покинула Среднее Поволжье, что произошло, скорее всего, вследствие постепенного проникновения в регион тюркоязычных кочевников – булгар. По мнению В.В. Седова, «именьковцы» ушли на юго-запад, в район днепровского левобережья, где стали ядром формирования новой культуры – волынцевской (Седов В.В. Славяне. С. 253-255), славянская принадлежность которой не вызывает сомнений. При этом, скорее всего, часть именьковского населения осталась в Среднем Поволжье, где была постепенно ассимилирована булгарами и влилась в состав населения Волжской Булгарии. Потомки славян-«именьковцев» сыграли важную роль в развитии земледелия и ремесла в этом государстве и в оседании булгар на землю (Седов В.В. К этногенезу волжских болгар // Российская археология. 2001. № 2), т.е. в Волжской Булгарии могла иметь место примерно та же ситуация славяно-тюркского синтеза, что и в Дунайской, только с большей ролью тюрок и меньшей – славян.
Гипотеза о славянстве носителей именьковской культуры позволяет связывать именно с ними ас-сакалиба, упоминаемых в Среднем Поволжье арабами (Кляшторный С.Г. Праславяне в Поволжье // Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. Степные империи древней Евразии. СПб, 2005).
Очень важный и хронологически наиболее близкий ко времени существования именьковской культуры блок информации, связанной с ас-сакалиба в Поволжье представлен в известиях, посвященных арабскому походу 737 года против Хазарии, самое подробное из которых принадлежит перу историка Ибн А‘сама ал-Куфи (ум. в 926 г. Интересующее нас известие входит в состав его «Книги завоеваний»/«Китаб ал-футух». Русский перевод см.: Кляшторный С.Г. Древнейшее упоминание славян…; Абу Мухаммад Ахмад ибн А‘сам ал-Куфи. Книга завоеваний (извлечения по истории Азербайджана VII-IX вв.) / Пер. с араб. З.М. Буниятова. Баку. 1981. С. 50-51; Калинина Т.М. Водные пути сообщения Восточной Европы в представлениях арабо-персидских авторов IX-X вв. // Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В. «Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии. М., 2007. С. 159-160), упоминающего при этом и гидроним Нахр ас-сакалиба («река славян»), на берегах которой и столкнулось в ходе названного похода со славянами арабское войско. Вопрос о том, какую реку подразумевает он под именем «Славянской» и является ли она тем же водным объектом, что и у Ибн Хордадбеха, Ибн ал-Факиха и Абу Хамида ал-Гарнати вызвал длительную дискуссию в ходе которой мнения исследователей распределились в основном между двумя крупнейшими реками Юго-Восточной Европы: одни ученые связывали ее преимущественно с Доном («донская» гипотеза: ал-Куфи. Книга завоеваний. С. 81; Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 115, 184-187), другие – с Волгой («волжская» гипотеза: Артамонов М.И. История хазар. 2-е изд. СПб., 2002 С. 234-237; Кляшторный С.Г. Древнейшее упоминание славян…; Он же. Праславяне в Поволжье; Галкина Е.С. Номады Восточной Европы: этносы, социум, власть (I тыс. н.э.). М., 2006. С. 195-202, 313).
В 737 г. наместник халифа (позже сам ставший халифом) Марван ибн Мухаммад предпринял грандиозный поход против Хазарии, ставший кульминацией длительного периода арабо-хазарских войн, шедших за гегемонию на Кавказе почти столетие (примерно с середины VII в.). Целью Марвана был решительный разгром Хазарии, который должен был навсегда положить конец ее претензиям на гегемонию в Закавказье и на Северном Кавказе. Марван своей цели достиг: Хазарский каганат потерпел сокрушительное поражение, его центры, расположенные в современном Дагестане (Баланджар, Самандар и т.д.) были разгромлены (Об этом походе см.: Артамонов М.И. История хазар. С. 233-238 и сл.; Новосельцев А.П. Хазарское государство… С. 184-187; Галкина Е.С. Номады… С. 312-313). Именно после этого разгрома, который уступал лишь тому, который произвёл в Хазарии Святослав, население и политические центры каганата окончательно перемещаются на север – в безопасные степи Северного Прикаспия, Нижнего Подонья и Поволжья.
Восходящая к разным источникам информация о походах Марвана против Хазарии (до похода 737 г. он совершал и другие походы против неё, которые были не столь грандиозны и не имели таких разрушительных для неё последствий), присутствует у ряда арабских авторов: ал-Йа‘куби, Ибн ал-Факиха, ал-Балазури, ат-Табари, Бал‘ами, ал-Куфи, Халифы ибн Хаййата, Ибн ал-Асира и т.д. Из них в рассказах ал-Балазури, ал-Куфи и Ибн Хаййата, рассказ которого содержит несколько иную версию событий (о ней далее), говорится о том, что Марван во время своей войны с Хазарией напал на народ ас-сакалиба т.е. славян.
Предпринимавшиеся периодически попытки отождествить ас-сакалиба ал-Балазури, ал-Куфи и Ибн Хаййата с каким-либо иным народом, который арабы приняли за славян, например, буртасов (Артамонов М.И. История хазар. С. 234), касогов (Тортика А.А. Северо-Западная Хазария в контексте истории Восточной Европы. Харьков, 2006. С. 280-288) и т.д. лишены оснований, так как все эти народы были хорошо известны арабам под их собственными названиями. Под этнонимом ас-сакалиба практически во всех известных случаях арабские авторы понимали именно этнических славян. К моменту похода Марвана арабы уже хорошо были знакомы со славянами: еще в VII в. те проникали из Византии на земли Халифата, нередко в весьма значительном количестве и вступали в ряды арабской армии (Мишин Д.Е. Сакалиба… С. 101-114). То, что речь в рассказах о походе Марвана идет именно о славянах подтверждает и одна фраза у ал-Куфи, в которой говорится, что наряду со славянами Марван напал и на других «неверующих» т.е. язычников. Это ясно говорит о том, что этноним сакалиба означает здесь вполне конкретный народ и не используется в каком-то «расширительном» смысле. В целом рассказ ал-Куфи о столкновении Марвана со славянами наиболее подробен:
[войска Марвана] выступили и вскоре достигли города ал-Байда’, в котором пребывал хакан, царь хазар. Говорит [автор]: Марвану и мусульманам в стране хазар сопутствовал успех, и они достигли земель, расположенных за Хазарией. Затем они совершили набег на ас-сакалиба и на другие соседние племена неверующих и захватили из них в плен 20 тысяч семей. После этого они пошли дальше и вскоре добрались до реки славян (нахр ас-сакалиба) (Калинина Т.М. Водные пути сообщения… С. 159).
Далее описывается разгром хазарского войска на ее берегах. Чтобы понять, в каких местах произошло столкновение Марвана со славянами надо сначала выяснить местонахождение города ал-Байда’, которое является дискуссионным и от положения которого зависит общая реконструкция маршрута похода арабского полководца. Существуют две основные гипотезы ее местоположения. Согласно одной из них, это название первой столицы хазар на Нижней Волге (Артамонов М.И. История хазар. С. 234). По другой гипотезе город этот находился в современном Северном Дагестане. Допускалось даже полное отождествление трех хазарских «столиц», находившихся в Северном Дагестане: Баланджара, Самандара и ал-Байда’, для чего нет никаких оснований, равно как и для отождествления Самандара и ал-Байда’ (Новосельцев А.П. Хазарское государство… С. 128), основанного на том, что оба эти названия являются семантически тождественными и этимологизируются как «белый город» (Самандар) и «белая» (ал-Байда’). Однако, во-первых, подобные названия городов были весьма распространены в Хазарии (вспомним, хотя бы Саркел, название которого означает «белая крепость»). Особенно важно, что и одна из частей Итиля носила название Сарашен – «желтый (город)», арабским аналогом которого вполне могло быть ал-Байда’ – «белая» (Артамонов М.И. История хазар. С. 398).
Во-вторых, авторы, повествующие о походе Марвана (ал-Куфи, ибн Хаййата и др.) упоминают Самандар и ал-Байда’ вместе как разные города, поэтому отождествлять их невозможно. Причем, судя по всему, ал-Байда’ находилась севернее Самандара (Марван взял Самандар и двинулся на ал-Байда’). Наиболее вероятно, таким образом, что речь действительно идет о первой столице хазар на Нижней Волге, ставшей впоследствии частью Итиля. Второй его частью стал город Хамлидж, хотя, по-видимому, слияние их произошло далеко не сразу, а лишь в IX в., так как еще Ибн Хордадбех упоминает вместо одного Итиля два отдельных города: Хамлидж и ал-Байда’ (Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Пер. с араб., коммент., исслед., указатели и карты Н. Велихановой. Баку, 1986. С. 124). Именно поэтому город ал-Байда’ впоследствии исчезает со страниц источников и не упоминается ни в каких рассказах о последующих событиях. Любопытно, что ал-Масуди рассказывает о древних хазарских столицах Баланджаре и Самандаре и о переносе хазарами, вследствие похода Марвана, столицы из Самандара в Итиль (Галкина Е.С. Номады Восточной Европы… С. 312. Примеч. 4). Судя по всему, имя нового города уже заслонило древнее название одной из его частей, бывшей некогда отдельным городом.
Учитывая нижневолжское расположение города ал-Байда’, можно уверенно говорить о том, что в данном рассказе под «Славянской рекой» понимается Волга. Арабские войска, разгромив центры каганата, находившиеся в современном Дагестане, двигались в направлении ал-Байда’, где находился хазарский каган, который при приближении арабских войск бежал, очевидно, на север вдоль волжских берегов: так как он не был готов к битве ему не было никакого смысла переходить на правый берег реки, по которому двигалась арабская армия. Марван, твердо намереваясь добиться в этой войне полного разгрома Хазарии, последовал за ним, причем дошел до земель, находившихся «за Хазарией», где и произошло его столкновение со славянами и «другими соседними племенами неверующих», а затем и разгром хазарского войска. Видимо, Марван достиг тех мест, где проживали славяне – потомки носителей именьковской культуры. Иного объяснения этому известию нет и оно подтверждает позицию тех археологов, которые считают, что какая-то часть «именьковцев» осталась в Среднем Поволжье после конца VII в.
Интересные подробности относительно дальнейшей судьбы захваченных в плен славян сообщает ал-Балазури:
Марван совершил набег на ас-сакалиба, которые были в стране хазар, взял в плен из их числа 20 000 семей и расселил их в Кахетии. Потом они убили своего властителя и бежали, но их догнали и перебили (Калинина Т.М. Водные пути сообщения… С. 160).
Решение Марвана о переселении славян, возможно, было вызвано арабским опытом использования славян в качестве стражей и военных поселенцев на приграничных территориях. Например, у кордовских эмиров и халифов существовала «славянская гвардия». Переходя из Византии в арабские владения на Ближнем Востоке, славяне расселялись большими массивами в Сирии и других областях арабского мира, пополняя войска халифов (Мишин Д.Е. Сакалиба… С. 101-136). Практику использования славян в качестве федератов практиковал и сам Марван, став халифом (Там же. С. 114). Очень интересно и то, что, как указывает В.М. Бейлис, «хаджибом (придворным, ведавшим внутренними покоями резиденции, камергером) халифа Марвана (Марван стал халифом в 744 и был им до 750 гг. – М.Ж.) был неизвестный нам ближе Саклаб, возможно, вольноотпущенник из числа пленных ас-сакалиба, захваченных во время походов Марвана на север от Кавказа» (Бейлис В.М. Сообщения Халифы ибн Хаййата ал-‘Усфури об арабо-хазарских войнах в VII – первой половине VIII в. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998. М., 2000. С. 51).
Важные данные о нападении Марвана на славян, которые отличаются от сведений ал-Куфи и ал-Балазури, приводит Халифа ибн Хаййата ал-‘Усфури. Описание самого похода 737 г. у него очень лаконично и не содержит никаких сведений о столкновении Марвана со славянами:
В этом году Марван ибн Мухаммад предпринял дальний поход из Арминии (Общее название Закавказья, принятое в арабской литературе – М.Ж.). Он проник в ворота алан (Баб ал-Лан – Дарьяльское ущелье – М.Ж.), прошел землю ал-Лан (Землю алан – М.Ж.), затем вышел из нее в страну хазар и прошел Баланджар и Самандар и дошел до ал-Байда’, в которой пребывает хакан. Хакан бежал из города (Бейлис В.М. Сообщения… С. 43).
Сведений о дальнейших боевых действиях Марвана с хазарами и славянами здесь нет. Зато под 114/732-733 г. Халифа ибн Хаййата приводит уникальные сведения:
Сказал Абу Халид со слов Абу-л-Бара’а: «Марван выступил в сто четырнадцатом году и [продвигался], пока не перешел реку ар-Р.мм. (это название больше не встречается в арабской литературе, видимо, речь идёт о Волге или каком-то её притоке – М.Ж.). Он убивал, угонял в плен и совершал набеги на ас-сакалиба (Бейлис В.М. Сообщения… С. 42).
Ал-Куфи (ал-Куфи. Книга завоеваний. С. 48) под этим годом сообщает о походе Марвана на хазар, который закончился, в сущности, безрезультатно (если не считать захваченного скота) из-за погодных условий (шли почти непрерывные дожди и дороги сделались непроходимыми), но ничего не упоминают о столкновении Марвана со славянами. В то же время, Халифа ибн Хаййата под этим годом ничего не говорит о походе против хазар. Видимо, он ошибочно приписал этот поход Масламе ибн ‘Абд ал-Малику, который был наместником Закавказья перед Марваном. Описание похода Масламы, данное у Халифа ибн Хаййата, полностью соответствует описанию у других авторов похода Марвана, предпринятого уже после отъезда Масламы из Закавказья, то есть примерно в 732 г.
У Халифа ибн Хаййата имеет место определенная путаница относительно походов Масламы и Марвана против Хазарии. Поэтому, вероятнее всего, этот рассказ следует связывать с «усеченным» описанием похода 737 г., которое имеется у нашего автора и считать их частями повествования об одном и том же походе Марвана – походе 737 г.
В том, что Марван достиг Среднего Поволжья ничего невероятного, вопреки мнению некоторых исследователей, нет. Тоже самое сделали еще две армии, также вторгшиеся в пределы Восточной Европы через Северный Кавказ: войска Джебе и Субедея и рати Тамерлана. Видимо, маршрут похода Марвана был примерно аналогичен маршруту похода Тамерлана, и его сражение с Хазарами произошло, по всей вероятности, примерно в том же районе, что и битва Тимура с Тохтамышем. Поход Марвана отличался от всех более ранних арабских походов на Хазарию как своими масштабами, так и теми целями, которые он преследовал (полное устранение «хазарской проблемы»). Соответственно, Марван был полон решимости разгромить хазарские войска, а потому преследовал их до конца. Интересно, что враги Марвана прозвали его «глухим» – не слушающим «голоса разума», отмечая, таким образом, его склонность к смелым и нестандартным действиям.
Более подробно тема рассмотрена автором в статьях: Жих М.И. 1) Арабская традиция об ас-сакалиба в Среднем Поволжье и именьковская культура: проблема соотношения // Страны и народы Востока. Вып. XXXIV. М.: Восточная литература, 2013. С. 165-186; 2) Заметки о раннеславянской этнонимии (славяне в Среднем Поволжье в I тыс. н.э.) // Исторический формат. 2015. № 4. С. 129-150.
Максим Жих, историк
Перейти к авторской колонке
