Исследователи нравов и обычаев русского народа отмечают, что русские готовы на невероятные подвиги и сопротивление любому противнику только тогда, когда они находятся в состоянии полной мобилизации, осознают, что окружены внешним противником и готовятся дать ему отпор. Именно на это настраивал нацию Александр III, когда говорил, что «у России есть только два союзника — армия и флот». Но вот если такой духовной мобилизации у народа нет, он внутренне разоружается и его можно застать врасплох и сильно потрепать, прежде чем он мобилизуется. Нечто подобное произошло в июне 1941 года — нация расслабилась в результате официальной пропаганды «вечной дружбы» с немецким народом. И отмобилизовалась только в 30-ти километрах от Москвы.
Духовное разоружение «а ля рюс» имеет под собой глубокую основу. Осип Мандельштам в своем раннем эссе «Чаадаев» (1915 г.) писал: «Есть великая славянская мечта о прекращении истории в западном значении слова, как ее понимал Чаадаев. Это — мечта о всеобщем духовном разоружении, после которого наступит некоторое состояние, именуемое «миром». Мечта о духовном разоружении так завладела нашим домашним кругозором, что рядовой русский интеллигент иначе и не представляет себе конечной цели прогресса, как в виде этого неисторического «мира». Еще недавно сам Толстой обращался к человечеству с призывом прекратить лживую и ненужную комедию истории и начать «просто» жить.
В «простоте» — искушение идеи «мира». Жалкий человек… Чего он хочет?.. Небо ясно. Под небом места много всем. Навеки упраздняются, за ненадобностью, земные и небесные иерархии. Церковь, государство, право исчезают из сознания, как нелепые химеры, которыми человек от нечего делать, по глупости, населил «простой», «Божий» мир, и, наконец, остаются наедине, без докучных посредников, двое — человек и вселенная». В общем, как в сказке Ершова «Конек-горбунок»: «Против неба, на земле, Жил старик в одном селе…».
Всё это очень сильно напоминает песню одного из основателей ансамбля «Битлз» Джона Леннона «Представь себе» — англ. «Imagine». Она стала культовой. Автор шутливо называл ее «подлинным Коммунистическим манифестом». Как подметил экс-президент США Джимми Картер, «во многих странах по всему миру — мы с женой были почти в 125 — можно услышать песню Джона Леннона «Imagine» почти так же часто, как национальные гимны». И хотя в некоторых штатах США ее запретили — в песне Леннон выразил свою мечту о мире не только без войн и богачей, но и без религий, — профессиональное американское издание «Performing Songwriter» назвало «Imagine» «лучшей композицией всех времён и народов». В списке 500 величайших песен, по версии журнала Rolling Stone, «Imagine» занимает третье место.
Русские мыслители, даже такие столь противоположные, как Чаадаев и Толстой, считали, что войны можно одолеть только силой духа. Даже Наполеон, проиграв войну с Россией, пришел к выводу, что «можно победить любое оружие, кроме оружия духа». Вот почему в русском национальном сознании категория духовного разоружения исключала безверие, чего не поняли ни Чаадаев, ни Мандельштам. Напротив, вера всегда считалась мощным духовным оружием, от которого отказываться — величайший грех. В понимании славян духовное разоружение — это, прежде всего, отсутствие вражды между народами, обретение того мира, где можно «просто жить», по законам божьим.
С одной стороны — это стремление к высоким идеалам. Тут прав Л.П. Карсавин, когда говорит, что «русские всегда хотят действовать во имя некоторого абсолюта или подняться на уровень абсолюта». Если же русский в таком абсолютном идеале сомневался, то он мог потерять волю к действию, утратить желание жить и впасть в полное безразличие ко всему, говоря современным языком, — впасть в аномию. Как подметил покойный Александр Зиновьев, в такие моменты русский народ проявляет «фантастическую покорность и долготерпение, граничащие с самоуничтожением нации».
С другой стороны, русская мечта «просто жить» была практичной. И в том случае, когда русским навязывали идеалы им непонятные и неприемлемые, они тихо духовно разоружались в своем стремлении жить так, чтобы никто не доставал — ни внешний враг, ни местный князь, ни жена, ни сосед, ни татарский мытарь, ни русский опричник, ни чекист, ни парторганизация. Мечта вроде бы построенная на маниловском мосту, но она изначально присутствует в русском национальном сознании и традиционно его формирует. Это и есть подмеченная Майским мечта о «тысячелетнем царстве блаженства». Русские государи, зная своих подданных, традиционно поддерживали их «боевую готовность», не давая им окончательно расслабиться в ожидании «вечного мира», потому что понимали — для России его не будет. Слишком она велика, богата и одинока в этом мире.
Но каждый раз, когда эта русская мечта одолевала и русских государей, Россия оказывалась на грани краха. Любопытно отметить, что «всеобщее расслабление» началось в Советской России с того момента, когда наши генеральные секретари принялись бороться за мир и всеобщее разоружение. Но прежде, чем они этого добились, наступило духовное разоружение россиян в двух измерениях — и мобилизационно расслабились, и идейно разоружились, а затем уже и морально, что и привело Советский Союз к краху. А «просто жить» опять не случилось.
В этой ситуации на традиционный русский вопрос «Что делать?» ответить нелегко. Мы живем в такое время, когда под корягой уже не отсидишься. Нелегальная иммиграция и вторжение иностранного капитала, глобализация, перемалывающая страны и народы, разрушение окружающей среды (ввоз в Россию радиоактивных отходов из Европы, варварская добыча сырья, сброс в реки и озера, включая Байкал, и на плодородные земли России отравляющих веществ, нефтепродуктов и химикатов), джихад, объявленный исламскими фанатиками всем религиям, включая православие, разгул организованной преступности и беспредел в судах и милиции, которые сплошь и рядом выступают заодно с криминалом, непрекращающееся ограбление населения олигархами и прислуживающими им чиновниками — вот основные причины тех потрясений, которые ведут к выдавливанию русского народа из традиционных мест его обитания, к гибели его сел и деревень, его святынь, его образа жизни. Вот почему русский народ в таких условиях выживать не хочет и теряет желание жить.
Центробежные процессы сепаратизма, если их решительно не пресечь, могут обернуться тем, что Россия перестанет существовать в своих нынешних границах, развалится на губернские уделы и исламские республики. Каждый день по телевизору нам сообщают об очередных терактах, заказных убийствах, поджогах, похищениях детей, продаже людей в рабство, ограблениях. Эту нестабильность, угрозу самому существованию русского государства и русской нации, не могут не ощущать женщины России. Они просто боятся рожать. Политическая инертность населения России устраивает нынешних власть предержащих, но это вовсе не означает, что это устраивает русский народ.
Ситуация последнего времени все больше напоминает те годы, которые в российской политологии получили наименование «эпохи застоя». Но от нас это время не так уж и далеко, чтобы забыть, как быстро в России инертность и пофигизм переходят в смуту, которая ставит под угрозу само существование государства. Опыт революций 1905 и 1917 гг. и перестройки 1985-1991 гг. это подтверждает на 100 процентов.
Бывший чекист генерал Леонов говорит, что в наши дни «доминирующее настроение у людей — обреченность». Но я бы уточнил этот тезис нашего аналитика из КГБ. Обреченность свойственна в большей степени людям старшего поколения, тем, чье мировоззрение сформировалось в советские годы. У молодежи это, прежде всего, разочарование в разрекламированном «обществе равных возможностей», а именно так в РФ и рекламировали капитализм, это — ощущение собственного бессилия, граничащее с отчаянием. Попытки залить стрессовое состояние водкой или даже пивом на время подобные ощущения снимают, а с похмельем чувство обреченности лишь обостряется. Означает ли это чувство нежелание жить? Далеко не всегда.
Настоящие мужчины, да и женщины на Руси все же никогда не теряли надежды и веры в будущее. Если это исчезнет, России конец. Даже по передаче на «Финам FM», где выступал Леонов, можно было убедиться в том, что сейчас, как никогда, наш народ ждет именно ответа на вечные русские вопросы: «Что делать?» и «Как жить дальше?». Наш генерал кроме призыва к воздержанию и самосовершенствованию ничего предложить своей аудитории не смог.
В этом отношении куда более профессионально выступает Русская православная церковь, которая на Русском соборе в мае 2009 года объявила своего рода крестовый поход за оздоровление русского народа, против нравственного упадка и алкоголизма. Весьма важны сейчас и пастырские устремления Святейшего Патриарха, который ведет свою «воспитательную работу» с властью и российскими нуворишами. В апреле 2009 г. во время литургии в Исаакиевском соборе в Петербурге Патриарх Московский и всея Руси Кирилл заявил: «Власть имущие и богатые люди должны посвящать свою жизнь служению другим. Стремление к власти может быть греховным для человека, если он служит самому себе, для своих интересов. Власть будет во благо, если она служит другим. Такая власть должна быть смиренна, и она исходит от Бога». По его словам, если человек имеет средства, которые превышают затраты, необходимые для жизни, это значит, Бог поручает ему заботиться о других.
«Служение другим — это единственное правильное понимание власти. Стремление брать верх над окружающими людьми присуще человеку на разных уровнях, но оно должно всегда сопровождаться самоуничижением», — подчеркнул Патриарх. Он также добавил, что только на основе божественной истины православный человек может строить благополучную общественную жизнь. Популярность Патриарха и православия вообще в народе растет. В этом легко убедиться по его встречам с молодежью, на которую приходят даже байкеры и просят у него благословения, и по посещаемости православных храмов. Православие, как альтернатива коммунизму в том идеологическом вакууме, который образовался после распада СССР, явно жизнеспособнее постсоветской разновидности коммунизма, в рамках которой КПРФ разрешила (!) своим членам верить в Бога и посещать церковь.
Проповеди Зюганова и других идеологов КПРФ собирают все меньше сторонников. Партия утрачивает свои позиции. С точки зрения идеологической, у левых — полный кризис. И у тех, кто выступает или пытается выступать с позиций Социнтерна, новых левых и левых социал-демократов. Но, прежде всего — у коммунистов. В этом не только вина нынешних идеологов КПРФ, а они явно не Марксы и не Ленины, но и в том, что «реальный коммунизм, — как говорил Александр Зиновьев, — уже сыграл свою великую историческую роль, оказав колоссальное влияние на ход эволюции человечества».
В одной из наших бесед для «Правды» Зиновьев высказал такую мысль: «Коммунизм вошел в плоть и кровь цивилизации, завоевав тем самым место в будущем (не случайно, отметим здесь, Дж. Леннон назвал «Коммунистическим манифестом» свою «Imagine» — В.Б.). Но коммунизм в том «чистом», концентрированном виде, какой он имел место в России до 1985 года, неповторим. Его следовало бережно хранить именно в том первозданном виде, а не реформировать страну по воле руководящих кретинов и предателей, а также по указке из-за рубежа. Но в России никогда не ценили и не берегли собственные достижения. Тут все рушилось, гнило в историческом болоте и предавалось забвению.
Пройдут века, остынут страсти, на Западе потихоньку построят нечто подобное «русскому коммунизму» под другими названиями и в другом обличии. Только вспомнят ли о великом историческом творчестве какого-то «отсталого русского народа». Да и сохранится ли, если в обозримом будущем в России ничего не изменится, этот народ?
Владимир Большаков,
журналист-международник
Перейти к авторской колонке
