Много веков крепкие узы связывают Россию со Святым Афоном. В начале XI века на Святой Горе уже существовал русский монастырь Богородицы Ксилургу (Древоделия) с церковью в честь Успения Божией Матери (ныне – общежительный Скит во имя Успения Пресвятой Богородицы, принадлежащий Свято-Пантелеимоновскому монастырю). К началу XII века число насельников настолько возросло, что пришлось просить дополнительное место для расширения. В 1169 году братия получила для восстановления руины крупной некогда обители. Ныне это прославленный Русский Пантелеимоновский монастырь.
Во времена расцвета монастыря Ксилургу юному уроженцу города Любеча Антипе «Бог положил на ум желание странствовать». Прибыв на Святую Афонскую Гору, он осмотрел все обители и в одной из них принял монашеский постриг. Место, где подвизался монах Антоний (так нарекли Антипу при пострижении), неизвестно, но афонское предание связывает его с пещерой близ греческого монастыря Есфигмен. Греки свято чтут это место и торжественно празднуют дни памяти преподобного Антония. Вернувшись по благословению святогорского игумена в Россию, Антоний положил начало великой Киево-Печерской лавре – матери русского иночества. Это был первый образ Афона на Русской земле.
Святая Гора Афон – особый удел Пресвятой Богородицы, высшее отражение христианского идеала жизни, понимаемой как непрестанное служение Богу, молитвенное предстояние Ему. Издревле Афон неодолимо притягивал к себе русских паломников. Их чудные рассказы увлекали слушателей, зажигая сердца мечтой увидеть великую христианскую святыню.
Остались и письменные свидетельства тех, кто посетил Святую Гору. Иеродиакон Зосима и гость Василий побывали там в XV веке. Спустя столетие дворцовый дьяк Трифон Коробейников в составе русского посольства передал на Афон царскую жертву на помин души царевича Иоанна, сына Иоанна Грозного. В XVII веке известный церковный деятель Арсений Суханов по поручению Патриарха Никона вывез со Святой Горы около 500 древних греческих рукописей и книг для московского Печатного двора. В XVIII веке иеромонах Ипполит (Вишенский), Саровский иеромонах Игнатий (Игнатьев) и монах-путешественник Василий (Григорович-Барский) познакомили соотечественников со Святым Афоном.
В XIX веке Афон стал не только местом паломничества, но и центром историко-археологических исследований. Его древности привлекли к себе внимание графа Владимира Петровича Орлова-Давыдова, Петра Ивановича Севастьянова, ученого архимандрита Леонида (Кавелина), епископа Порфирия (Успенского). Было также составлено множество историко-художественных описаний Афонской Горы.*
В свою очередь, святогорцы часто посещали Россию, испрашивая у русских государей милостыню на поддержку и восстановление своих обителей. После заключения в 1439 году Флорентийской унии и последовавшего в 1453 году падения Константинополя Русь стала восприниматься христианским Востоком как главная хранительница чистоты Православия. Она и сама ощущала себя Третьим Римом и Вторым Иерусалимом. Русские цари приняли на себя бремя хранения Православия как великую и страшную ответственность перед Богом и Вселенской Церковью. Это была их прямая священная обязанность как преемников византийских императоров:
Как единственный теперь православный царь во всей вселенной, как единственный представитель и поборник всего вселенского Православия, русский государь должен был заботиться о сохранении и процветании Православия не только у себя на Руси, но и на всем православном Востоке…**
Не имея сил вступить в открытое военное противоборство с могущественной Портой, русское правительство пользовалось всеми доступными ему средствами для оказания помощи православным на Востоке. Им предлагалась материальная помощь, а при необходимости – и убежище в России. Видя в московском государе опору и надежду всех православных христиан, в Москву отовсюду тянулись просители. Среди них можно было встретить и первоиерархов, и настоятелей монастырей, и простых иноков, и мирян. За редким исключением ни для кого не было отказа. Для всех сборщиков милостыни были установлены строго определенные меры.
Чаще других наезжали в Москву представители афонских монастырей: Ватопедского, Хиландарского, Пантелеимоновского и Иверского. В 1665 году прибыла делегация от всех афонских обителей. В середине XVI века царь Иоанн Грозный подарил Хиландарскому монастырю участок земли у Богоявленского монастыря для подворья в Москве. Спустя сто лет оно было упразднено, поскольку все греческие монахи были переведены в монастырь Николы Старого (или Николы Большой Крест), дарованный в качестве подворья Иверскому афонскому монастырю после прибытия в Москву в 1648 году списка с чудотворной Иверской иконы Пресвятой Богородицы. В начале XX столетия Император Николай II с благословения и при помощи праведного Иоанна Кронштадтского оказал крупную денежную помощь греческому монастырю Симона Петра. Греки и поныне вспоминают их как величайших благодетелей и ктиторов обители.
С древности на Руси считалось, что жизнь каждого человека, народа и целого государства тесно связана с той святыней, которой они обладают. Поэтому русские государи с особым усердием заботились о приобретении и перенесении на Русь православных святынь. С одной стороны, они старались собрать святыни в центре мирового Православия, с другой – оградить свой народ от различных скорбей.
Как наследница и преемница нового Рима, Москва должна была вместе с царским и патриаршим достоинством перенести к себе по возможности и всю особенно ценную и чтимую всеми святыню, которая доселе еще находилась на Востоке.***
Даже малые частицы мощей или иной христианской святыни исполнены благодатной силы, поскольку Божественная благодать не умаляется. Необычайно глубоко чувствовал это святейший патриарх Никон. Выстроив в 1656 году Кийский Крестный монастырь, он отправил в Иерусалим иеромонаха, повелев ему устроить точную копию Креста Господня. В специально сделанные отверстия Патриарх Никон вложил около трехсот частиц различных святынь. Здесь были части и Гроба Господня, и Животворящего Креста Господня, и Ризы Господней. Одних частиц святых мощей было около ста. Святейший Патриарх Никон писал:
Аще кто с верою восхощет к тому Животворящему Кресту на поклонение прийти, да не менее тому силою того святого Животворящего Креста благодать дается, якоже путешествующим в святые палестинские места.****
Если не было возможности получить саму чтимую икону, заказывался точный список с нее. Поскольку честь, оказываемая образу, относится к первообразу, постольку благодатная сила, даруемая иконе-протографу, в той же мере даруется и списку с нее. Так, в 1647 году, еще будучи Новоспасским архимандритом, Никон заказал Иверскому архимандриту Пахомию точную копию с Иверской чудотворной иконы Божией Матери и точный план Иверской обители.
Почитание греческой святыни на Руси, стремление получить в благословение вновь создаваемой обители списки чудотворных афонских икон – тема, достойная специального исследования. Особенное внимание кипрским и афонским иконам оказывалось в конце XVI и XVII веке. Это было время напряженной борьбы защитников православия, старавшихся противостоять мощному натиску протестантизма и католицизма. Чтимые всем православным Востоком святыни утверждали в вере и верности вечным христианским идеалам. В это же время русские святые иконы ценились на Афоне и Кипре как драгоценные сокровища.
Живое ощущение единства Православной Церкви, острое чувство символичности земного бытия, отражающего небесную реальность, помогали Патриарху Никону созидать на Русской земле как бы громадную икону Вселенской Церкви. Самой удивительной и величавой его постройкой был Воскресенский монастырь – Новый Иерусалим. В 1653 году в точном соответствии с планом Иверской афонской обители Патриарх Никон начал строительство Иверского монастыря на берегу живописного Валдайского озера.
Создавая в России монастыри, символически изображающие древние афонские обители – своеобразные архитектурные «иконы» священных для каждого православного человека мест, русские иноки стремились привлечь на родную землю божественную помощь Христа Спасителя, Его Пречистой Матери и тех святых, которым посвящались обители. Освященная многими святынями, наша земля поистине была Святой Русью, земным образом Небесной Церкви, ярким воплощением которой были монастыри.
Устроители обители в первую очередь заботились о ее внутреннем строе, уставе, стараясь, чтобы монастырь как можно более походил на свой первообраз. Не менее тщательно выбиралось место, которое даже по географическому расположению должно было походить на местоположение главного монастыря.
К символическим изображениям Святой Горы на Руси можно отнести целый ряд монастырей. Вначале остановим внимание на тех, которые благодаря удивительному внешнему сходству носят священное имя Афона.
Бурные волны сурового Ладожского озера омывают Северный Афон – Валаамский Спасо-Преображенский монастырь со всеми его скитами, рассеянными по Валаамскому архипелагу. Строга и величественна дикая красота Валаама. Монашество возникло здесь в XIV веке. Первым насельником был преподобный Сергий, его преемником – преподобный Герман.
На юге России светится звезда Крымского Афона – Бахчисарайский Успенскоий скит «Панагия». Скит расположен в живописном скалистом ущелье. Здесь был духовный центр крымского христианства. Еще в VII-VIII веках, скрываясь от преследований, в неприступных горах Крыма находили прибежище иконопочитатели. Много скорбей выпало на долю «Панагии». В середине XIX века архиепископ Херсонский Иннокентий (Борисов) во время торжественного освящения Успенского скита положил для него устав по чину афонских пустынножителей. «Отныне, в пределах собственного Отечества, среди наших гор, мы будем иметь утешение зреть подобие древнего Афона», – сказал святитель. Греческий митрополит Агафангел преподнес обители крест с надписью: «Прислан от Старого Афона Русскому Афону на благословение в день открытия 1850 года».*****
Уральский Афон – Белгородский Свято-Николаевский монастырь – расположен в исключительном по красоте месте. Он стоит на одном из отрогов Уральского хребта, на склоне меловой Белой горы, которая вздымается к небу и господствует над всей местностью. Основана обитель епархиальным миссионером, протоиереем Стефаном Луканиным в 1891 году с просветительскими целями: для борьбы с расколом и возвращения в Церковь старообрядцев.
Кавказ освящался подворьями двух афонских монастырей, которые фактически были самостоятельными обителями: это Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь и Второ-Афонский Успенский монастырь на горе Бештау под Пятигорском.
Новый Афон стоит на реке Псыртсхе близ города Сухума. Он был основан как подворье Русского Афонского Пантелеимоновского монастыря. В семидесятые годы XIX века русские иноки на Афоне терпели сильнейшие экономические и юридические притеснения. Речь шла даже о возможном уходе со Святой Горы. Ради ослабления материального давления и создания пристанища в России был устроен монастырь на развалинах древнего храма апостола Симона Кананита. Настойчивый труд насельников сделал это место сказочно красивым.
Второй Афон расположился между тремя отрогами величественной горы Бештау под Пятигорском. Предполагалось, что он будет играть роль подворья русского Иоанно-Богословского скита при Хиландарском афонском монастыре. Основанная в 1904 году, через четверть века обитель была закрыта и полностью уничтожена. Но в течение двадцати пяти лет монастырь был настоящим оплотом веры. Он имел огромное просветительное значение, поскольку Кавказ был буквально заражен различного рода сектантами и церковными революционерами-обновленцами.
В 1889 году в ущелье реки Большой Зеленчук на месте бывшей древней аланской митрополии, среди развалин храмов X и даже VI века афонскими монахами была основана Александро-Афонская Зеленчукская пустынь. А на северном склоне Кавказских гор, недалеко от Майкопа, находилась Михаило-Афонская Закубанская пустынь, устроенная в 1870-80-х годах.
В Москве, Петербурге, Одессе и Ростове-на-Дону русские афонские обители имели свои подворья, которые воспринимались православным сознанием не только как представители материнских обителей, но и как их святые символы.
Святогорская Успенская пустынь на реке Северный Донец – Святые горы, как ее именовали, – возвышаются над прозрачным Донцом. Одна обнаженная меловая гора испещрена множеством высеченных пещер. По преданию обитель основали афонские монахи. Правда, другое предание приписывает устроение монастыря в XIII веке выходцам из Киево-Печерской лавры. Пустынь возродилась и достигла своего расцвета в середине XIX века.
Хотелось бы упомянуть также о древнем Глинецком монастыре, основанном в начале XI века, более известном как Богородицкий пещерный скит при Киево-Братском монастыре, где были найдены характерные афонские усыпальницы и вещи афонского образца, о Киприановском Успенском монастыре Кишиневского уезда (XV век), находившемся в зависимости от Афонского Зографского монастыря. Заслуживает также внимания Крыпецкий Иоанно-Богословский монастырь, основанный афонским монахом, преподобным Саввой, учеником преподобного Ефросина, близ города Пскова. Преподобный Савва был родом из Сербии. После падения Константинополя в 1453 году он покинул Афонскую Гору и нашел пристанище в России.
Особое место занимают обители, основанные теми русскими иноками, которые в течение некоторого времени сами подвизались на Святом Афоне. Впитав духовную культуру святогорцев, они, словно негасимую лампаду, переносили ее на родную землю. И первая среди них – мать всего русского монашества – Киево-Печерская лавра, несущая на себе благословение Святой Горы.
За ней, если следовать хронологии, идет любимое местопребывание афонского воспитанника, митрополита, всероссийского святителя Киприана – Святоезерская пустынь близ города Гороховца (XIV век). Затем – Коневский Рождественский монастырь на острове Коневец Ладожского озера, основанный в 1393 году преподобным Арсением Коневским после трехлетнего пребывания на Афоне. Наконец, Нуромский монастырь, основанный в XIV веке афонским монахом, учеником Преподобного Сергия Радонежского, преподобным Сергием, по благословению своего духовного отца. В 1397 году был основан Тверской Сретенский монастырь, устроитель которого, Савва, принес с Афона Устав монастыря.
Наиболее значительным в этом ряду является первый русский скит, устроенный по образу афонских скитов и по уставу афонского пустынножития, строившийся поистине как второй Афон в России. Речь идет о Нило-Сорской пустыни, расположенной неподалеку от Кирилло-Белозерского монастыря. Великий учитель скитской простоты и нестяжания, преподобный Нил Сорский, принял постриг в Кирилло-Белозерском монастыре. Вместе со своим учеником и сотрудником, преподобным Иннокентием Комельским, он долго пробыл на Афоне. Особенно его привлекло уединенное пустынножитие афонских келиотов.
Общежитие связано со многими попечениями о внешнем. Одинокий подвиг отшельничества слишком опасен и требует особого мужества и духовной высоты. Скитская жизнь, от двух до двенадцати иноков, – это средний, царский, путь жития «братии вкупе». Именно его и выбрал преподобный Нил за образец: в скиту насельники в основном занимались умным деланием и лишь в малой мере – попечениями о необходимых потребностях. Вернувшись в Россию, преподобный Нил не мог удовлетвориться жизнью общежития и вместе с преподобным Иннокентием устроил в 15 километрах от Кирилло-Белозерского монастыря подобие афонского скита. До наших дней дошел замечательный памятник – составленный им Устав скитского жития. Ученик преподобного Нила, преподобный Иннокентий, по благословению своего духовного отца основал второй скит на реке Нурме, но из-за умножения братии вынужден был со временем ввести общежительный устав.
Следующую группу составляют обители, духовно связанные с Афоном принятым за образец святогорским уставом. Это Флорищева Успенская пустынь, основанная в начале XVII века и отстроенная святителем Суздальским Иларионом, родственником знаменитого изографа Симона Ушакова. Это, конечно, и Оптина Свято-Введенская пустынь, просиявшая в XIX веке возродившимся на Руси старчеством. Особое место занимает Троице-Сергиева Лавра, духовный центр Русской земли.
Завершают наш исторический экскурс монастыри, духовное сияние которых было возжжено от великих церковных светильников. По образу и подобию первого Русского Афона, – Киево-Печерской лавры, строились великая Успенская Почаевская лавра (XIII век), Супрасльский Благовещенский монастырь (XV век), Псково-Печерский Успенский монастырь (XIV век), Печерский Вознесенский Новгородский монастырь, основанный в XIV веке святителем Дионисием.
Так перед нашим внутренним взором разворачивается поразительная панорама русского монашества. От суровых ладожских волн до Кавказских гор, от юго-западных Кременецких окраин до величавого голубого Урала высоко горели светильники православной веры, опора Русской Церкви и Русской державы, – русские православные монастыри. Большая часть из них так или иначе была связана с матерью русского иночества – Святой Афонской Горой. Связь с Афоном была той невидимой нитью, которая соединяла Русь с древними традициями Византии. Помимо духовного влияния, Афон нес высокое просветительное и культурное служение. Оттуда приходили в Россию иконы, рукописные и печатные книги, оттуда сиял христианский идеал устремленности к Богу, предстояния Ему. Через высоту афонского миросозерцания Русь усваивала духовную и художественную культуру Византии.
«Дух и чин, правила и уставы Афона проникли все церковное чинопоследование и всех церквей Святой Православной Руси как нерушимый завет святых отцов, как совершенный идеал… Святой Афон горит, как непомеркающая всемирная лампада пред Богом, и курится вековечно, как негасимое всемирное кадило», – говорил архиепископ Херсонский и Одесский Никанор (Бровкович) в конце XIX века.
Галина Чинякова, писатель
Перейти к авторской колонке
