Приближающаяся 95-я годовщина печальной памяти февральского переворота в очередной раз повышает градус общественной дискуссии о событиях тех дней и 1917-го года в целом. Интересно, что даже непримиримые оппоненты сходятся в одном: а именно, в чрезмерном преувеличении изначальной самостоятельности и самодостаточности роли большевиков в катастрофе, постигшей нашу страну. Одни считают Ленина и Ко гениями, другие исчадьями ада. Но и те, и другие солидарны — именно они по-настоящему «задрали подол матушке-России».
Так, в беседе с одной весьма заслуженной дамой, депутатом Государственной Думы созыва 1993-1995 годов от гайдаровского «Выбора России», мне как-то удалось столкнуться с весьма характерными для отечественных неолибералов пассажами аля «большевики развалили Империю» и фразой «февральская революция и свержение самодержавия были спасением России», мирно соседствовавшей с «что ж Вы, монархист, а большевиков выгораживаете!». «Выгораживанием» у людей данного склада мышления считается нежелание закрывать глаза на исторические факты. Что ж, повыгораживаем ещё немного…
Начало Первой мировой войны в Европе ясно дало понять: Отечество у пролетариев всё-таки есть. Подавляющее большинство немцев, русских, французов, даже невзирая на зачастую критическое отношение к своим правительствам, однозначно стало на позицию «оборончества». Ленин мог в буквальном смысле слова биться в истерике по этому поводу, обливать грязью Каутского и Плеханова, язвить по поводу тупости и серости низших классов — но сам по себе изменить ситуацию (и с финансовой помощью германского Генштаба, и без неё) не мог.
Закономерным итогом этого бессилия стала депрессия, выразившаяся в сказанной зимой 1917-го фразе о том, что, мол, наше поколение вряд ли увидит революцию своими глазами. Но буквально через несколько дней из Петербурга пришло сенсационное известие об отречении императора от престола. Руководство большевиков тут же засобиралось в дальнюю дорогу в запломбированном вагоне. По идее, конечным пунктом этой дороги должен был стать казённый дом. А как ещё должно поступить правительство, декларирующее продолжение войны до победного конца, с людьми, призывающими к поражению своей страны, то бишь, с изменниками?
Но не тут-то было. Ильича сотоварищи восторженно приветствуют практически все ведущие политические силы, включая кадетов во главе с Милюковым. Хотя реальное влияние большевиков по-прежнему было не слишком значительно, особенно, по сравнению с другими левыми силами (и оно оставалось таким в течение всего года, на выборах в Учредительное собрание, как известно, победу одержали эсеры). Однако сложнейшая дипломатическая игра Антанты и Центрального блока, полнейшее ничтожество Временного правительства, разложение всех государственных институтов, — всё это в совокупности привело к тому, что осенью власть валялась буквально на земле, и подобрать её могла любая мало-мальски активная группировка.
Таковой оказались именно большевики, к немалому изумлению, в первую очередь, своих эсеровско-меньшевистских союзников-оппонентов, а не действующей власти — Керенский был, кажется, даже доволен, что спихнул на кого-то тяжкое ярмо. Ещё пара месяцев, и это ярмо спокойно могла бы подхватить даже компания завсегдатаев ближайшей пивнушки вроде гашековской «Партии умеренного прогресса в рамках законности».
Смотрю на скупые строки хроники тех событий и тщетно пытаюсь увидеть аршинные буквы большевистских подвигов и заслуг. Неужели это малочисленная группа фанатиков-утопистов, почитавших за Священное Писание толстую скучную книжку немецкого политэкономиста, непонятную и нечитаемую для 95% наших соотечественников, сумели в одночасье круто изменить тысячелетний маршрут Руси?
Разве большевики заставили правящую династию погрязнуть в пошлых интригах, более подходящих для провинциальной конторы по утруске и усушке, принудили отчаянно и омерзительно интриговать против Государя и Государыни их собственную родню? Это они наполнили парламент безумными демагогами и откровенными вредителями вроде господ Гучкова и Милюкова, мечтавших «поменять негодного шофера посреди смертельно опасного пути»? Это из-за них английские политики десятки лет просыпались по ночам в холодном поту от одного и того же кошмара, которому во что бы то ни стало надо помешать стать явью — русские казаки с гиканьем и матерком врываются в поверженный Дели? Это они сподвигли русских генералов стать на путь измены, когда Корнилов вручал боевой Георгиевский крест фельдфебелю Кирпичникову, чей «подвиг» состоял в организации бунта и убийстве офицера? Это они организовали набор во Временное правительство деятелей всё более нелепых и ничтожных, апофеозом чего стал душка-Керенский?
Полноте! Представьте на секунду: из России 1917-го волевым решением Провидения изъяты Ленин, Троцкий, Каменев, Зиновьев и все их сторонники. Более того, учение Маркса тоже перестало существовать. Неужели «временные» протянули бы подольше и передали бы власть Учредительному собранию, которое уж точно вывело бы державу на «дорогу широкую, ясную»? Не будь большевиков — власть взяли бы другие леваки, анархисты, деидеологизированные Советы. Может быть, Антанта решила бы организовать своё прямое управление бесхозными территориями, в относительно благоприятном случае состоялась бы военная диктатура условного Деникина со своими виселицами и ВЧК. Но февральский путь однозначно вёл в тупик.
Так для чего же культивируется миф об инфернально-всесильных большевиках? Ответ прост до неприличия. Раньше он был выгоден ВКП(б)-КПСС, а нынешние его апологеты являются безусловными духовными наследниками Милюкова и Керенского. Им очень не хочется признавать, что их предтечи оказались абсолютно несостоятельными профанами и бездарностями, которых потеснила кучка маргиналов (причём и те, и другие прямо или косвенно работали на иностранные державы, в немалой степени являясь объектами одного и того же плана). Пишу «потеснила» потому, что назвать «свержением» этот фарс язык не поворачивается. Занятно, что с каждым годом создатели мифа сами верят в него всё больше и больше. Получается как у Чуковского:
Дали Мурочке тетрадь,
Стала Мура рисовать.
«Это — ёлочка мохнатая.
Это — козочка рогатая.
Это — дядя с бородой.
Это — дом с трубой».
«Ну, а это что такое,
Непонятное, чуднóе,
С десятью ногами,
С десятью рогами?»
«Это Бяка-Закаляка
Кусачая,
Я сама из головы её выдумала».
«Что ж ты бросила тетрадь,
Перестала рисовать?»
«Я её боюсь!»
Всем этим нынешним керенским и милюковым, борющимся с «жуликами и ворами» за то, чтобы занять их место и всласть воровать самим, неплохо бы усвоить исторический урок: в результате борьбы у руля может оказаться третья сила. Сначала она покажется кому-то нелепой и несерьёзной, но потом раскроется так, что любое «чудище óбло, озóрно, огромно, стозевно и лаяй» покажется волнистым попугайчиком.
Станислав Смагин, политолог
Перейти к авторской колонке
