Впервые я узнал об этом человеке много лет назад, читая тоненькую тетрадку с воспоминаниями моего деда – офицера русской армии, в августе 1914 года участвовавшего в трагической для русских войск Восточно-Прусской операции. Дед тогда исполнял обязанности офицера-ординарца при начальнике 22-й пехотной дивизии в составе 1-го Армейского корпуса, входившего в печально известную 2-ю армию генерала Самсонова.
Чтобы ослабить натиск рвущихся к Парижу германских войск и спасти союзную Францию от разгрома, русское командование решило нанести по немцам удар в Восточной Пруссии. Направление главного удара армии Самсонова проходило через маленький прусский городок Сольдау (Зольдау), который был без боя занят русскими войсками. «Командиром корпуса Генералом от Инфантерии Артамоновым была послана телеграмма Верховному Главнокомандующему: Сольдау у ног Вашего Императорского Высочества», – написал мой дед в своих воспоминаниях.
Вот и прозвучала фамилия командира 1-го Армейского корпуса генерала Артамонова. Взятие Сольдау было последним успехом в его карьере – карьере блестящей и удивительной… Но многие ли могут что-то сказать об этом человеке? Вряд ли. Например, в вышедшей в 2000 году книге К.А. Залесского «Первая мировая война. Биографический энциклопедический словарь» об Артамонове нет ни отдельной статьи, ни даже указания даты его смерти.
Узнать подробнее об этом человеке помог его величество случай. Очередной раз роясь в своей домашней библиотеке, я наткнулся на небольшую брошюру, вышедшую в 1979 году: «Л.К. Артамонов. Через Эфиопию к берегам Белого Нила».
Вот как! Есть ли здесь связь? Ведь где Белый Нил, а где – прусский Сольдау! Но Артаманов оказался именно тем самым. Передо мной открылась удивительная судьба русского офицера и генерала, талантливого исследователя-географа, ныне почти полностью забытого.
Леонид Константинович Артамонов родился 25 февраля 1859 года на небольшом хуторе в Херсонской губернии в небогатой многодетной семье (кроме него было 7 братьев и 2 сестры). В 1869 году он поступил в гимназию города Немирова, но через год благодаря счастливому стечению обстоятельств оказался во Владимирской киевской военной гимназии (в то время кадетские корпуса были преобразованы в военные гимназии), сделав первый шаг к военной карьере. По её окончании в 17-тилетнем возрасте он поступает во 2-е Константиновское военное училище, а в 1878 году переводится в знаменитое Михайловское артиллерийское училище, выпускается оттуда подпоручиком и отправляется служить на Кавказ в качестве командира артиллерийской батареи.
В 1880 году батарея, которой командует Артамонов, включена в отряд генерала М.Д. Скобелева, осуществлявшего так называемую 2-ю Ахалтекинскую экспедицию с целью присоединения к России части нынешней Туркмении. Здесь, участвуя в боевых действиях, в том числе в осаде и штурме крепости Геок-Тепе, Артамонов получает свои первые боевые награды, проявив себя отважным и инициативным офицером.
По возвращении из Туркмении Леонид Константинович в 1882 году поступает в Николаевскую инженерную академию, которую оканчивает на следующий год. Его избирают действительным членом Русского географического общества за доклад об Ахалтекинском оазисе, а в 1885-1888 годах он учится в Академии Генерального штаба, после чего снова направляется на службу на Кавказ, а затем в Среднюю Азию.
Здесь молодому офицеру Генерального штаба Артамонову приходится много путешествовать как по малоизученным окраинам Российской империи, так и по сопредельным странам: Турции, Ирану, Афганистану. «В результате этих поездок появляются объёмистые тома, в которых содержались сведения, и доныне не утратившие научного значения, особенно для изучения орографии, гидрографии, истории и экономики посещённых им районов». В 1896 году Л.К. Артамонов становится полковником, и вскоре начинается самое удивительное в его жизни путешествие.
Конец XIX-го века. Завершается колониальный раздел мира ведущими европейскими державами. Особенно преуспели в этом Англия и Франция, но не отстают и другие. В результате на карте Африки осталось лишь одно независимое государство – Эфиопия (Абиссиния), с которой Россия решает установить дипломатические отношения и в 1897 году направляет в Аддис-Абебу миссию. Кроме дипломатов в неё должны были войти и несколько военных чинов.
Отбор кандидатов из офицеров был весьма строг, и решающим фактором, определившим выбор одного из них, оказалось письмо командующего войсками Закаспийского военного округа генерала А.Н. Куропаткина начальнику Главного штаба Н.Н. Обручеву:
Ввиду серьёзности задачи и необходимости отнестись к военно-политическому изучению Абиссинии основательно, беспристрастно и с большой осторожностью в сношениях с представителями власти и населением, казалось бы, необходимым возложить такое поручение на лицо опытное и предшествующей службой к тому подготовленное. Из всех лично мне известных офицеров Генерального штаба признаю наиболее подходящим именно полковника Артамонова.
Вопрос был решён, и Леонид Константинович отправился в Эфиопию. 9 ноября 1897 года русская дипломатическая миссия высадилась на берег во французском владении Джибути на берегу Аденского залива. Хотя к тому времени уже три года существовал франко-русский союз, знаменитая «Антанта», французы отнюдь не были рады появлению русских на своей территории и чинили им различные препятствия. Но, несмотря на все трудности, миссия всё же достигла Аддис-Абебы 4 февраля 1898 года, а на следующий день вошла в столицу Эфиопии, «где посланцам России была устроена такая торжественная встреча, какой не удостаивалось до того ещё ни одно иностранное посольство». Здесь, в глубине Африки, русские дипломаты и офицеры оказались в эпицентре борьбы английских и французских интересов.
Англия стремилась соединить свои владения на юге Африканского континента с Египтом, намечая даже построить трансафриканскую железную дорогу от Кейптауна до Каира. Французы же двигались с запада, со стороны Сахары, имея намерение соединить свои западно-африканские владения с колониями на восточном побережье континента. Эфиопия, оказавшаяся на перекрестье этих интересов и вынужденная выбирать из двух зол меньшее, приняла решение провести западную границу государства по правому берегу Белого Нила, согласившись, что на левом его берегу будет поднят французский флаг.
Чтобы занять территорию возле Белого Нила, населённую никому не подчинявшимися племенами, и тем самым воспрепятствовать продвижению англичан, в этот район был послан отряд эфиопских войск, в котором находилось и двое французов. Судя по всему, негус Менелик II не очень им доверял, поскольку попросил главу русской миссии отправить с отрядом также «русского офицера, причём просил поручить ему составление карты занятой страны в бассейне Белого Нила». И Леонид Константинович Артамонов вместе с двумя донскими казаками, Архиповым и Щедровым, отправился в путь, написав в своём рапорте:
Предстоит сделать около 1000 вёрст от Аддис-Абебы по очень мало исследованной стране.
В конце июня 1898 года отряд, при котором находился Артамонов, достиг Белого Нила при впадении в него реки Собат, там, где ныне находится суданский город Малакаль. И тут произошло событие, показавшее решительность и храбрость русского офицера.
Как и было намечено, эфиопские воины водрузили флаг своей страны на правом берегу. Французам же для установки своего флага было необходимо переправиться на другой берег реки, но никаких средств переправы поблизости не было, а пересекать реку вплавь никто не решался из-за её ширины и множества крокодилов и гиппопотамов. Артамонов писал:
Положение французов было действительно жалкое: они метались со своим флагом то к туземцам, то к абиссинцам, обещая за то щедрое вознаграждение, но повсюду встречали холодный отказ; никто из чёрных людей не хотел рисковать жизнью для интересов белых пришельцев.
Французы, наконец, посулами куска холста соблазнили одного из туземцев, и он, сделав из соломы плотик вошёл в воду. И тут произошло неожиданное. Леонид Константинович Артамонов рассказал об этом так:
Французы, заносчивые и вздорные, причинявшие нам много неприятностей, теперь в важную, по их собственным словам, минуту для их отечества позорно струсили и вместо себя посылают с французским флагом рисковать жизнью и овладевать страной (!) бедного голодного дикаря ямбо, соблазнив его куском холста; …упавший престиж белого человека теперь падает ещё ниже.
Я быстро перекрестился, сорвал рубашку и бросился в реку (оставив в болоте надетые на голую ногу сапоги). Сзади я слышал крики, оханья и восклицания : «О, Йегуд!» – но не оборачивался. Минуты через две усиленной работы слышу, догоняют меня мои молодцы-казаки. «Держись, ребята, во имя Божие и славу России! Не посрамим русского имени!» – «Держимся, не посрамим. Помоги нам, Боже!» – отвечали казаки.
…Наконец, казак Архипов почувствовал дно, закричал. Подбавили усилий – и все встали ногами на вязкое, топкое дно. «Слава Богу, – перекрестились мы. Дошли до тростника, ныряя в глубокие следы гиппопотамов. – Государю императору и России «ура»!» И все мы из последних сил троекратно прокричали наше радостное, победное «ура!»… Оглянулись назад – еле видны фигуры людей на том берегу… И вот теперь, на левом берегу Белого Нила, мы громко и радостно во славу нашего великого государя императора и России стали кричать что было мочи «ура, ура, ура!»… Невозможно передать смешанное чувство благодарности Богу, радости, гордости, какое теснило наши груди… Затем от имени государя императора мы, водрузив французский флаг в твёрдую землю, предоставили её Франции.
Обратный путь для уставших людей оказался ещё более труден. Кроме того, за ними уже бросились крокодилы, но пловцы успели выскочить из воды. На суше эфиопские воины, восхищались поступком, восклицая: «Русские – львы! Молодцы, ай да молодцы!». А ночью Леониду Константиновичу от напряжения стало плохо, и он потерял сознание.
По возвращении на Родину Артамонов вместе с казаками был принят императором. Он сделал доклад об экспедиции в Русском географическом обществе, получив за свои исследования золотую медаль имени Ф.П. Литке. В 1901 году его произвели в генерал-майоры.
За умелые действия и отвагу в русско-японской войне его наградили орденами Св. Анны и Св. Станислава – оба первой степени и с мечами (что означает награждение за боевые заслуги), в начале 1906 года он получил назначение на пост коменданта мощнейшей Владивостокской крепости с правами временного генерал-губернатора Владивостокского района, а в мае того же года его назначили начальником 22-пехотной дивизии и через год произвели в генерал-лейтенанты. В 1911 году он стал командовать 1-м Армейским корпусом, скоре получив чин генерала от инфантерии. В этом качестве он и встретил Первую мировую войну.
Вернёмся же теперь вновь в август 1914 года в Восточную Пруссию, в маленький городок Сольдау. Именно в его окрестностях развернулась одна из крупнейших трагедий в истории русской армии. Я не буду анализировать причин этой трагедии: об этом написаны горы специальной литературы. Однако одной из причин было и то, что немцы от имени командира 1-го Армейского корпуса генерала Артамонова передали по радио (связь не была защищена должным образом) приказ частям корпуса об отступлении, внеся дезорганизацию в русские войска. Командующий 2-ой армией генерал А.В. Самсонов застрелился, не желая попасть в плен, его обязанности принял на себя генерал Душкевич, а Артамонов был отстранён от должности и отдан под следствие. Но Россия своими жертвами опять выручила Францию, и русский военный министр Сухомлинов сказал тогда же французскому послу Морису Палеологу, требовавшему нового наступления русских войск:
Не забывайте, господин посол, что мы уже пожертвовали жизнью 110 000 солдат при Сольдау, чтобы помочь французской армии.
Впрочем, сейчас всё это забыто, и Россия выплачивает Франции долги по кредитам столетней давности: ведь жизни и кровь русских солдат по меркам «дорогих» (очень дорого они обходятся России!) западных «друзей» не дорого стоят!
Офицер, командовавший ротой, прикрывавшей последний мост под Сольдау, рассказывал о поведении Леонида Константиновича в самый критический момент боя:
Артамонов перешёл мост и оставался с ротой, сидя на валу его окопа, поливаемого артиллерией. Уже выбыла треть роты, а он сидел спокойно; потом посмотрел на часы, сказал, что время, мост взорвали, и рота стала отходить. Может быть, этим он думал загладить неудачу своего корпуса, сознавая, что карьера его кончена.
Хотя Артамонов был реабилитирован, высоких постов он уже не занимал и вышел в отставку в мае 1917 года. Октябрьскую революцию воспринял спокойно, с 1918 по 1921 год работал в статистическом отделе Моссовета, а затем до 1927 года инженером в Московском комитете государственных сооружений и Московском военно-инженерном управлении, после чего вышел на пенсию и поселился в Новгороде. Последние два года он прожил в Ленинграде, где и умер 1 января 1932 года.
А записки Леонида Константиновича Артамонова о его путешествии к великой африканской реке, в места, где он был не только первым русским, но и, наверное, первым европейцем, впервые были опубликованы лишь в 1979 году в той брошюре, о которой я уже говорил. Возможно, что это, вообще, единственное издание о нём.
Владимир Агте,
член Союза журналистов России
Перейти к авторской колонке
