Многие знают, что до 1917 года медицинских сестёр назвали сёстрами милосердия или милосердными сёстрами. Кто-то, быть может, вспомнит, что в России сёстры милосердия впервые появились во время Крымской войны 1854-1855 годов в осаждённом Севастополе, и даже станет утверждать, что связано их появление с именем великого русского врача-хирурга Николая Ивановича Пирогова. А вот это будет не совсем верно, ибо своим появлением институт сестёр милосердия обязан не столько Пирогову, сколько одной замечательной женщине, некогда очень известной, а сейчас, к сожалению, очень редко вспоминаемой, – .
Портрет Елены Павловны Романовой (художник В.И.Гау, 1837 год)
Елена Павловна до перехода в православие звалась Фредерикой Шарлоттой Марией. Она была урождённой принцессой Вюртембергской, дочерью принца Павла Карла Фридриха Вюртембергского (1785-1852) и племянницей российской императрицы Марии Фёдоровны – жены Павла I.
Она появилась на свет 28 декабря 1806 года и с детских лет воспитывалась в частном пансионе в Париже. Подругами по пансиону у Елены были близкие родственницы знаменитого зоолога Жоржа Кювье, известного нам со школьной скамьи в качестве основоположника палеонтологии как науки, в доме которого она часто бывала. «Беседы с Кювье много содействовали развитию принцессы, от природы любознательной и даровитой», – сообщает «Энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона.
Будучи пятнадцатилетней девушкой, она была выбрана российской императрицей в жёны своему младшему сыну, великому князю Михаилу Павловичу – брату императоров Александра I и Николая I. До переезда на новую родину принцесса самостоятельно, без учителя, при помощи лишь словаря и грамматики изучила русский язык. В 1823 году она приехала в Россию. В первый же день по приезде
…каждому из 200 представленных ей лиц сумела сказать несколько приветливых слов: Карамзину заметила, что читала его историю в подлиннике, с Шишковым говорила о славянских языках, с генералами о сражениях и походах. Этот дар применяться к своим собеседникам и позже составлял отличительную черту Великой княгини.
Свадьба с Михаилом Павловичем состоялась в 1824 году. Это был «неравный» брак, ибо жених уступал невесте в образовании и культуре, и его больше тянуло не к наукам и искусствам, а к занятиям военным делом в том виде, как это понимал его отец – император Павел I, то есть к строевой муштре. Тем не менее, Михаил Павлович вошёл в историю России, основав, будучи начальником всей русской артиллерии, в 1820 году Артиллерийское училище, впоследствии ставшее именоваться Михайловским.
Молодожёны получили воистину царский подарок – задуманный ещё в 1798 году Павлом I и построенный в 1819-1825 годах архитектором Карлом Росси величественный Михайловский дворец в Петербурге. Благодаря своей молодой обаятельной хозяйке он уже вскоре становится центром притяжения культурной элиты Петербурга.
Энциклопедически образованная, одарённая тонким чутьём изящного, Елена Павловна особенно любила разговор с учёнейшими людьми и талантливейшими художниками своего времени… Вечера и обеды она давала не часто, но они были блестящими; приглашённые не всегда принадлежали к высшим слоям общества.
Среди выдающихся деятелей искусства и науки, в разное время общавшихся с великой княгиней и нередко получавших от неё поддержку своим начинаниям, можно назвать художника Карла Брюллова, написавшего портрет молодой Елены Павловны, композитора Антона Рубинштейна, основателя Пулковской обсерватории астронома Василия Струве, биолога и географа Карла Бэра, врача и учёного Николая Пирогова.
Необходимо сказать и об участии Елены Павловны в судьбе Александра Сергеевича Пушкина, не раз бывавшего в её дворце. Вот красноречивая цитата из датированного 15-м февраля 1837 года письма Василия Андреевича Жуковского отцу поэта Сергею Львовичу Пушкину:
…государыня Великая княгиня, очень любившая Пушкина, написала ко мне несколько записок, на которые я отдавал отчёт её высочеству согласно с ходом болезни.
Казалось бы, что Бог дал этой женщине всё необходимое для счастья: красоту, ум, дом – прекрасный дворец, восторг и почитание выдающихся людей своего времени, наконец, большую семью – мужа и пятерых дочерей. Но счастье это длилось недолго: в 1832 году умерла годовалая дочь Александра, а в 1836 году скончалась двухлетняя Анна; в 1845 году умирает девятнадцатилетняя Елизавета, а ещё через год – старшая дочь Мария, которой был лишь 21 год. В 1849 году умер Михаил Павлович, и великая княгиня овдовела в возрасте 43 лет.
После этого Елена Павловна полностью посвятила себя общественной и благотворительной деятельности. Ещё в 1828 году императрица Мария Фёдоровна завещала ей заведование Мариинским и Повивальным институтами, и с тех пор проблемы медицины были постоянно в поле её зрения. Елену Павловну, правда, обвиняли в протекции и покровительстве в основном врачам-немцам, но вряд ли подобные упрёки были справедливы, если вспомнить её участие в судьбе выдающегося русского врача Николая Ивановича Пирогова.
В 1847 году Пирогов едет на Кавказ в действующую армию. Главной целью его поездки было опробовать применение анестезии (использование эфира и хлороформа для обезболивания операций) в непосредственной близости от поля боя. Вскоре после возвращения в Петербург он был приглашён к великой княгине, интересовавшейся результатами его поездки на Кавказ.
Некоторые подробности этой встречи и предшествовавших ей событий можно узнать из фрагмента письма самого Николая Ивановича к баронессе Раден, приведенного в биографии Н.И.Пирогова, написанной его современником Ю.Г.Малисом и впервые опубликованной в «Биографической библиотеке Ф.Павленкова».
Дело в том, что по возвращении с Кавказа Пирогов практически сразу с дороги отправился на доклад к военному министру и оказался одетым не по форме, за что получил резкий выговор от попечителя Медико-хирургической академии генерал-адъютанта Н.И.Анненкова. Это привело учёного в страшное расстройство, и вот что он рассказал о дальнейших событиях:
Я был так рассержен, что со мной приключился истерический припадок со слезами и рыданием… После этой выходки я решил подать в отставку и проститься с академией. Но аудиенция у Великой княгини возвратила мне бодрость духа и так меня успокоила, что я не обратил внимания на это отсутствие такта в моём начальстве. Великая княгиня выразила мне своею любознательностью и уважением к знанию то, что выразить следовало бы главе научного заведения. Она входила во все подробности моих занятий на Кавказе, интересовалась различными результатами анестезии на поле сражения; словом, обращение Великой княгини со мной было таково, что я устыдился своей минутной слабости. Убеждённый, что около трона я найду лучших судей, одарённых большим пониманием, я рассудил, что мне следует смотреть на бестактность моего начальства, как на своевольную грубость лакеев.
А Елена Павловна одновременно достигла две цели: сохранила Пирогова для науки и спасла престиж верховной власти в глазах великого учёного. Не зря Николай I говорил о своей невестке: «Это ум нашей семьи!».
Спустя всего несколько лет началась Крымская или, как её раньше называли, Восточная война. Огромная объединённая армия из войск Англии, Франции, Турции и Сардинского королевства высадилась в Крыму, осадив главную российскую крепость и базу флота на Чёрном море – Севастополь. Началась его героическая и трагическая оборона.
В это трудное для России время великая княгиня делает одно очень важное и благое дело – дело, которое в любой стране, кроме нашей, к сожалению, обессмертило бы её имя: она организует в России движение сестёр милосердия для оказания помощи раненым воинам. Вот, как рассказывается об этом в уже упомянутой биографии Н.И.Пирогова:
Женский уход в больницах тогда уже существовал и в Европе и у нас. Но о том, чтобы женщины заботились о раненых и больных на самом театре военных действий, на перевязочных пунктах и в полевых лазаретах, ближайших к полю сражения, никто не помышлял. Эта смелая и совершенно новая мысль впервые возникла во время Крымской кампании у Великой княгини и великой женщины Елены Павловны. Просьбами Елене Павловне удалось склонить императора Николая Павловича к допущению такого неслыханного эксперимента. Великая княгиня обратилась с воззванием к патриотизму русских женщин и собственной рукой в госпитальной клинике Пирогова наложила повязку на оперированного, чтобы доказать, что подобная помощь ближнему не может иметь ничего предосудительного. На призыв Великой княгини откликнулись русские женщины, и из всех слоёв общества явились желавшие самоотверженно принять на себя высокие и трудные обязанности сестёр милосердия. Великою княгиней была основана «Крестовоздвиженская община сестёр попечения о раненых и больных. «Первым крестовоздвиженским сёстрам, – говорит Пирогов, – пришлось прямо идти в огонь страшной Крымской войны». Вести их в этот огонь и руководить их деятельностью Великая княгиня и предложила Пирогову.
В октябре 1854 года Крестовоздвиженская община получила высочайшее разрешение на своё существование, а в ноябре того же года она уже действовала в Крыму.
Великая княгиня Елена Павловна в числе сестёр милосердия, сер. 1850-х гг.
Крестовоздвиженская община стала предшественницей Российского красного креста. К сожалению, даже у знакомого с историей большинства наших соотечественников название «Красный крест» ассоциируется с именем английской медсестры Флоренс Найтингейл, участвовавшей в той же Крымской войне, но в рядах английской армии, штурмовавшей Севастополь. В честь неё Лига Международного Красного Креста учредила в 1912 году медаль – высшую награду для медсестёр, которой были удостоены и несколько десятков российских и советских сестёр милосердия и медицинских сестёр. В России достойных претендентов на такую роль как обычно не нашлось…
Впрочем, нельзя говорить, что специальных наград для медсестёр в России вообще никогда не было. В 1856 году по просьбе всё той же Елены Павловны была отчеканена медаль для награждения особо отличившихся сестёр Крестовоздвиженской общины. Тогда же подобную медаль учредила и императрица Александра Фёдоровна – вдова Николая I.
Конечно, у великой княгини Елены Павловны, как у любой яркой личности, были не только почитатели. Но даже в словах придворных недоброжелателей проскальзывает восхищение ею:
Всеми она признана мастерицей устраивать праздники и пленять своим умом; если бы эта умная женщина не мешалась в государственные дела, она, конечно, была бы украшением нашего двора.
Умерла Елена Павловна 3 (15) января 1873 года. В том же году было принято решение реализовать один из её последних замыслов – построить в Петербурге институт усовершенствования врачей. Через двенадцать лет, в день тезоименитства великой княгини состоялось торжественное открытие и освещение Клинического института великой княгини Елены Павловны, попечительницей которого стала её дочь – великая княгиня Екатерина Михайловна. Ныне этот институт называется Санкт-Петербургской медицинской академией последипломного образования.
Лишь недавно появился небольшой памятник великой княгине Елене Павловне, но самая великолепная память об этой женщине – это Михайловский дворец, где она была первой и многолетней хозяйкой, принимая виднейших деятелей науки и культуры тогдашней России. И после её смерти вот уже сто с лишним лет дворец является центром русской культуры – в нём находится Государственный Русский музей.
Владимир Агте,
член Союза журналистов России
