В последнее время усилия норманистов доказывать скандинавское происхождение летописного Рюрика направлены на его отождествление с так называемым Рориком Ютландским / Фрисландским. В конце прошлого века и в первые годы нынешнего личностью данного Рорика интересовались и российские историки, далекие от норманизма, но постепенно их интерес угас, за неимением серьёзных доказательств. Однако среди норманистов он, напротив, всё усиливается по мере того, как исчезает возможность выводить летописного Рюрика из Швеции. За последние годы жизнеописанию Рорика были посвящены не только статьи, но и книги (Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей. М., 2001; его же. Рюрик. М., 2010).
Родословие этого Рорика точно неизвестно, хотя норманисты упорно приписывают его к так называемой династии Скьёльдунгов. Труда это не составляет, ибо династия – легендарная, т.е. в значительной степени, плод литературного вымысла. Ее основателем считается «сын» божества Одина Скьёльд, так что тут, как видим, дело очень серьёзное.
Об этом Рорике известно, что его вместе с братом Харальдом изгнали из Ютландии, после чего братья стали пиратствовать и жить грабежами. В какой-то период им удалось ввязаться в междинастийную борьбу Каролингов. Карл Лысый (823-855) заключил с Рориком союз, поскольку тот смог утвердиться во Фризии, включая и богатый город Дорестад. Рорик продолжал разбойничать по Рейну, и уже Лотарь I (795-855) в 850 г. предложил Рорику перейти под свою высокую руку, передав в дар Дорестад и другие уделы в земле фризов в обмен за несение вассальной службы. Но в 867 г. Рорик был изгнан из Фрисландии, и по некоторым смутным данным, вновь пытался утвердиться в Дании, но явно безуспешно. Последний раз он упоминается в 873 году, после чего его след в истории теряется (Bröndsted J. Vikingarna hemma och i härnad. Stockholm, 1992. S. 40-41).
Какой образ возникает перед глазами на основе приведенных сведений из некоторых западноевропейских анналов? На мой взгляд, мы видим заурядного грабителя регионального масштаба. Он явно ничем особенным не выделялся в массе тех грабителей и вымогателей, которые одолевали в IX в. земли современных Германии, Голландии, Франции. Он поступал на службу то к одному королю франков, то к другому, получал за службу земельный надел, которым пользовался, пока служил, изгонялся оттуда, становился вассалом нового господина и т.д. Так, перебегая от одного господина к другому, в конце концов, бесследно исчез из поля зрения хронистов. И вот этого неудачника и растяпу часть норманистов предлагает нам в качестве летописного Рюрика? Значит, в своих мелких краях он всё проиграл и растерял, а на гигантских просторах Новгородчины и Киевщины якобы организовал великое европейское государство?! Норманистские чудеса в решете!
При этом как-то «забывается», что для того, чтобы «утвердить» данного сумбурного налетчика на престоле в княженье словен, необходимо ликвидировать двух братьев летописного Рюрика – Синеуса и Трувора. Не имелось, как известно, таких братьев у Рорика из западноевропейских хроник. Но это бы сторонникам Рорика нипочем: хамовато небрежное обращение с древнерусскими источниками давно вошло в обиход! Например, печально известны «лингвистические» манипуляции с именами летописных Синеуса и Трувора, производившиеся некоторыми российскими историками. Эти не владевшие ни одним из скандинавских языков деятели, тем не менее, позволяли себе толковать имена Трувора и Синеуса как якобы простые кальки со шведских выражений «sine hus», т.е. «с родом своим» и как «tru varing», т.е. «верная дружина». Эти выражения были, дескать, неправильно поняты летописцем в силу плохого знания шведского языка. Абсурдность этих манипуляций, которые ничем не отличаются от словопроизводства О.Рудбека и других творцов шведского политического мифа XVI-XVIII вв., едко критиковалась в науке как аналитиками летописных источников (Фомин В.В. Кривые зеркала норманизма // Сб. РИО. Т. 8 (156). М., 2003. С.95-98), так и скандинавистами,которые отмечали, что в этих «реконструкциях» нарушены все нормы морфологии и синтаксиса древнескандинавских языков (Мельникова Е.А. Рюрик, Синеус и Трувор в древнерусской историографической традиции // ДГВЕ 1998. М., 2000. С. 157).
Мало того. Появление этой абсурдной «реконструкции» некоторые «истинные» ученые стали приписывать Байеру. Как полагает В.В. Фомин, начало процессу положил Л.М. Пятецкий, который сообщил российскому обществу, что «немецкий ученый Иоганн Готфрид Байер, трудившийся в 30-60-е гг. XVIII в. в России, доказывал, что летописная версия искажена, т.е. имена братьев Рюрика – в действительности скандинавские слова, обозначающие, что он пришел в землю словен со своей дружиной – ”тру-вор” и своим домом ”сине хус”». Как язвительно прокомментировал В.В.Фомин, ученого «Иоганна Готфрида Байера» никогда не существовало, но был, как известно, Готлиб Зигфрид Байер, прибывший в Россию в 1726 и умерший здесь же в 1738 году. Но «И.Г.Байер» с приписываемым ему «открытием» попал в работу археолога В.Я. Петрухина, а видимо, оттуда – к историкам И.Н. Данилевскому и Е.В. Пчелову, а также археологу Е.А. Шинакову. Но насколько можно судить по наследию Байера, таких аналогий он не проводил (Фомин В.В. Варяги и Варяжская Русь. М., 2005. С.226).
И проводить не мог, хочется добавить, поскольку Байер не владел ни русским, ни скандинавскими языками. А весь материал для статьи «Варяги» он получил от его шведских корреспондентов, которые что-что, а свой язык знали. Поэтому и рассуждения о братьях Рюрика у Байера приведены в том духе, как это было принято у шведов в XVIII в., т.е. как попытки подогнать летописные имена под возможные «скандинавские» проформы: «Брату Рюрикову Трувор, Трубар, Тровур имя было, как руские истории объявляют. У Саксона Грамматика… между герцогами Рингона, короля шведского, против Гаральда Гильдетанского и Ивар Труваров поименован. Стефан Стефаний …из древней датской книги – Ивер Труере. Другого брата имяни Синея есче я между северными народами не нашел» (Байер Г.З. О варягах // Фомин В.В. Ломоносов. Гений русской истории. М., 2006. С. 348).
Таким образом, российские норманисты исхалтурились настолько, что даже Байеровские цитаты списывают друг у друга, ленясь обращаться к оригиналу. А ведь Л.М. Пятецкий – автор справочных изданий по истории России и учебников по истории России для абитуриентов (Пятецкий Л.М. Справочник по истории России с древнейших времен до наших дней. М., 1995, с. 11; его же. История России для абитуриентов и старшеклассников. Изд. 3-е. М., 1996. С.47).
Бедные-бедные российские абитуриенты! Если к Пятецкому ещё добавить учебник Вовиной-Лебедевой для студентов-историков, где говорится, что «земля росов» находилась в шведском Рослагене (Вовина-Лебедева В.Г. История Древней Руси. Учебник для студентов учреждений высшего профессионального образования. М., 2011. С. 65-66), которого, как я сообщила в моих работах, в IX в. в природе не существовало, то вывод однозначен: пока норманисты занимают ключевые посты в российской вузовско-академической системе, исследования начального периода русской истории на строго научных основах будут невозможны.
Но вернемся к Рорику Ютландскому. Кроме полного расхождения в биографических данных между этим лицом и летописным Рюриком, путь доморощенному норманистами Рорику к древнерусскому княжескому престолу преграждает целая плеяда солидных западных хронистов, особое внимание уделявших истории правителей данов и внимательно выделявших тех из них, кто, действительно, отличился на политическом поприще. О «великой» карьере Рорика Ютландского в княженье словен ничего неизвестно Адаму Бременскому и его информатору королю данов Свену Эстридсену. Ни сном, ни духом не заметил великие подвиги этого Рорика в Восточной Европе датский писатель Саксон Грамматик, главной целью историографической деятельности которого было как раз выбрать и отметить всех, кто прославился в истории данов, т.е. создать версию «светлого прошлого» датской истории.
Посмотрим, как описывает Адам Бременский исторический фон событий в то время, когда действова Рорик: «Восемнадцать лет прошло с того дня, как святой Ансгар получил сан епископа в Бремене. А до этого он шестнадцать лет был епископом Гамбурга. …Полный радости от такой щедрости со стороны императора, устремился он в Данию. Там он встретил короля данов Хорика и обратил его в христианство. Король немедленно возвел церковь в портовом городе Шлезвиге и дал позволение всем своим подданным принимать христианство, если кому-то так пожелается. …Тем временем в королевстве франков вспыхнул конфликт относительно епископской кафедры в Бремене, вызванный завистью к Ансгару. …Ансгар вернулся в Данию, где на троне был уже Хорик Младший. Об этом периоде во франкской истории о данах рассказывается… что они разграбили Лотарингию и захватили Фризию и что их карающая рука не щадила даже свою плоть и кровь. Когда предводитель норманнов Гутторм вел борьбу против своего дяди, короля данов Хорика, то обе стороны отличала такая жестокость, что погибли все их воины, а из королевского рода спасся только один мальчик по имени Хорик. И когда он в свое время занял королевский трон данов, то его ярость обратилась против христиан. Он изгнал служителей божьих и сжег церкви. …Святой Римберт занимал пост епископа в течение 23 лет. …Кто были в то время королями данов, в его житии не указывается. Во франкской истории рассказывается, что Сигфрид правил со своим братом Хальвданом. С мольбой о мире они посылали дары императору Людовику… Но среди данов и норманнов были и другие короли, которые в это время разбойничали в Галлии и промышляли пиратством. Наиболее известными среди них были Хорик, Ордвиг, Готфрид, Рудольф и Ингвар. Самым жестоким был Ингвар, сын (Рагнара) Лодброка.. На двенадцатый год служения господина Римберта скончался благочестивый Людовик, великий император…» (Adam av Bremen. Historien av Hamburgstiftet och dess biskopar / Översatt av Emanuel Svenberg. Kommenterad av Carl Fredrik Hallencreutz, Kurt Johannesson, Tore Nyberg, Anders Piltz. Stockholm, 1984. S. 36-45).
В приведенном отрывке описаны события с 834 по 876 годы, т.е. примерно то время, когда действовал Рорик. Ну, и где сей «успешный конунг» (так его иногда величают норманисты) у Адама Бременского? Ни прославленный хронист, ни его информатор король данов Свен Эстридссон его просто не заметили в толпе других грабителей.
Теперь посмотрим, что есть по интересующему нас вопросу у Саксона Грамматика (1140/1150 – 1150/1220). И сразу можно сказать, что практически ничего. Рассказ Саксона по интересующему нас периоду сосредоточен вокруг легендарной личности Рагнара Лодброка, о жизни и приключениях которого, помимо Саксона, рассказывается во многих исландских сагах. Саксон Грамматик рассказывает о Рагнаре как сыне зеландского короля Сиварда. Рагнар стал королем на Зеландии после смерти отца. Рагнар представлен как правитель с разветвленными контактами в скандинавском мире. Он ездил свататься к дочери короля свеев и получил ее в жены. Рагнар особенно прославился своей воинственностью. Одним из его военных походов был поход против короля Нортумбрии Эллы II (863-867), где он одержал победу. После этого, рассказывает Саксон, Рагнар двинулся в поход на Шотландию и далее на острова, где посадил правителями сыновей Сиварда и Радбарта… Но в Дании у Рагнара было много врагов, …они заключили союз с военным предводителем Гаральдом… Однако Рагнару удалось расправился с бунтарями, Гаральд же бежал в Германию… Но Рагнару этого было недостаточно. Он решил напасть на саксов, поскольку Гаральд и его сподвижники скрывались у них. Сыновья Рагнара помогали ему в борьбе против императора Карла… Саксы потерпели поражение и стали платить дань королю данов… Рагнар прибыл в Курланд и Земланд, где был принят с большими почестями, поскольку он был прославлен своими победами. …В Дании Гаральд вновь поднял мятеж… Рагнар поспешил домой и напал на мятежников. Гаральд проиграл, после чего многие его сторонники оставили его, а сам он бежал в Майнц и стал искать поддержки у императора Людовика…» (Saxo. Danmarkskrøniken 1. Genfortalt af Helle Stangerup. Aschehoug, 1999. S. 347-360).
Вот в самом кратком изложении те основные события IX в., на которых сосредоточено внимание Саксона Грамматика по истории деяний данов. И также как в хронике Адама Бременского, в «Деяниях данов» не нашлось места для так называемого Рорика Ютландского. В истории своего народа Саксона Грамматика интересовали действительно выдающиеся личности, осуществившие в масштабе датской истории заметные мероприятия, например, победоносные походы в Нортумбрию и Шотландию или победа над саксами и наложение на них дани. Грабителям же и мародерам, сбивавшим на время стаи из таких же отщепенцев и негодяев и занимавшимся вымогательством до тех пор, пока удача шла в руки, места в исторических анналах данов не отводилось. Франкские же анналисты на континенте могли знать поименно часть «оперативного» состава рыцарей с большой дороги, бесчинствовавших в их краях, но на скрижали родной истории допускались только имена личностей, отличившихся в политической жизни, или имена правителей, принадлежавших по рождению к родовой знати значительного калибра. Неудачники и худородная мелочь оставлялись за порогом, потому что образы жалких ничтожных индивидов не работали на идею «великого и светлого прошлого» народа данов, составлявшую стержень историописания для консолидировавшегося общества.
И как раз потому, что «версия» о великих деяниях Рорика «Ютландского» в русских землях не находит для себя никакой поддержки в надежных источниках, она не принимается и датскими медиевистами.
Никак не связывает этого Рорика с летописным Рюриком маститый датский археолог и историк Юханнес Брэндстед (1890-1965) в труде «Викинги дома и в походах», специально посвященном деяниям данов и других скандинавов за пределами Скандинавии. Брэндстед рассматривает датского Рорика и летописного князя Рюрика как двух различных исторических лиц с одинаковыми личными именами. Так же считает и современная датская исследовательница, являющаяся ведущим специалистом по истории Дании так называемого викингского периода, Эльси Роэсдаль. В своем ставшем классическим труде она так прямо и заявила (видимо, надоели ей с подобными вопросами): «Едва ли датский предводитель, которого также звали Rurik и который оперировал во Фрисландии в то же самое время, когда действовал летописный Рюрик, был одним и тем же лицом» (Roesdahl E. Vikingernes verden. København, 2001. S. 294).
А уж датчане с удовольствием бы «оприходовали» такого крупного политического деятеля в пользу датской истории, если бы был для этого хоть малейший шанс! Но датские медиевисты знают и язык, и исторический материал прошлого Дании в отличие от российских фантазеров на скандинавские темы, поэтому никто из этих историков не хочет компрометировать себя поддержкой «теории» явно фантомного характера.
И никогда бы этот маловажный Рорик не выкарабкался из тины забвения и не всплыл бы на поверхность исторической жизни на рубеже XVIII-XIX вв., если бы не норманизм, одурманивший к этому времени российскую историческую мысль. Как тут не вспомнить городничего Антона Ивановича Сквозник-Дмухановского: «Сосульку, тряпку приняли за важного человека!»
Совершенно в традициях рудбекианизма российские норманисты сочинили Рорику миражную биографию, придумав ему прозвище Ютландский и возведя его в королевское достоинство. Ютландией ему так и не удалось овладеть, поэтому приличнее было бы назвать его Ютландским изгоем или летучим Ютландцем. Есть такая традиция нарекать исторических деятелей именем той местности, где они одержали победу. Но Рорик-то получил пинка из Ютландии, после чего и сгинул где-то на проселочной дороге. Титуловать этого Рорика датским конунгом (например, на сайте Википендии: «один из наиболее успешных датских конунгов на службе Каролингов» и др.) у норманистов нет ни прав, ни оснований.
Современные датские медиевисты Юханнес Брэндстед и Эльси Роэсдаль не называют данного Рорика конунгом, а только предводителем (hövding) – расплывчатым прозванием, которое могло относиться и к представителю локальной племенной знати, и к предводителю разбойничьей шайки (rövarhövding). Их осторожность понятна: нет достоверных данных о родословии Рорика. Выяснять её, исходя только из имени его брата Харальда, бессмысленно, поскольку это имя было популярно среди данов и в разных источниках могло относиться к совершенно разным людям. Брэндстэд, например, высказывается сугубо предположительно по вопросу, был ли претендент на трон в Ютландии Харальд Клак братом Рорика или нет (Bröndsted J. Vikingarna hemma och i härnad. Stockholm, 1992, s. 40).
Но с таким категоричным утверждением выступает современный российский историк Е.В. Пчелов: «Рорик принадлежал к династии правителей Ютландии. У конунга Хальвдана было четверо сыновей: Ануло, Харальд Клак, Регинфрид и Хемминг, к этой же семье принадлежал и Рорик…» (Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей. М., 2001. С.71).
И с какой стороны Рорик принадлежал к этой семье? Какие точные основания у Е.В. Пчелова утверждать подобное? Решительно, никаких. Только, произвольные допуски и предположения, основанные на своих же допусках. Например, исчерпав рассмотрение известных событий из жизни Рорика и не найдя никаких фактов, которые дали бы возможность отождествить летописного князя Рюрика с Рориком, Е.В. Пчелов завершает этот опус неприемлемым для исторического исследования умозаключением: «…в европейских источниках ничего не говорится о каких-либо связях с Русью (так же, как и в русских летописях – с Европой), но ведь на основании неупоминания нельзя делать вывод, что такого события не было вообще» (Пчелов Е.В. Указ. соч. С. 74).
Вот это да! А на основании чего историк должен делать выводы?! Для профессионального историка ответ однозначен: историк должен опираться в своей работе на источники, прежде всего, на исторические источники. Если он не находит в них фактов, подтверждающих его гипотезу, то должен признать, что его гипотеза не верна. Литератор может домысливать факты, а историк должен придерживаться имеющихся фактов. Но не таков норманизм. Его сторонники работают по принципу: если факты против нас, то тем хуже для науки. Не беда, что в источниках нет никаких фактов, подтверждающих тождество Рорика из датской истории и летописного князя Рюрика! Факты сочиним сами! Так и поступает Е.В. Пчелов: он покидает стезю историка и вступает на путь литератора. Вслед за Хольманом, Крузе, Беляевым и их последователями он сочиняет вымышленную биографию датскому Рорику. Не доказав его родство с потомством Хальвдана (а его доказать при отсутствии доказательств невозможно), Е.В. Пчелов, ничтоже сумняшеся, начинает просвещать нас относительно междинастийных связей потомства Хальвдана. Но для русской истории информация о потомстве Хальвдана совершенно бесполезна. А вот для Е.В. Пчелова эти пустые рассуждения – создание имитации поиска информации, главное, чтобы в книге не ощущалось пустоты, чем бы книгу ни набить.
Но как российские норманисты ни стараются, не удается им «узаконить» названного Рорика в рядах датского королевского родословия. Не числят его там сами датчане, которые, как было сказано выше, не называют данного Рорика конунгом, а только предводителем (hövding).
Единственной зацепкой, за которую Рорика пытаются притянуть к русской истории, является его имя. Но этим именем, как показано в моей монографии «Имена летописных князей и корни древнерусского института княжеской власти», просто пестрят европейские именословы, начиная с древнейших времен и по всей Европе, от её восточноевропейских пределов до Британских островов. Приведу несколько примеров из именословов Западной Европы. Там это именословы самого избранного сорта: королевские, отцов церкви, аристократии! Очень жаль, что в исторической науке под влиянием норманизма законсервировалось убеждение, что носителей имени Рюрик надо искать только в рамках именословов скандинавских стран, в крайнем случае, чуть расширяя эти рамки до некоей общегерманской среды. Грубая ошибка: даже самые древне- и общегерманские именословы в силу своей исторической молодости являются преемниками римско-галльских именословов, которые, в свою очередь, восходят к именословам индоевропейского субстрата, где праславянские имена играли ведущую роль.
В скандинавских именословах имя Рюрик прослеживается очень поздно, особенно, в Дании. Там оно получило распространение не ранее XIII в., т.е. имя Рорика из западноевропейских хроник не закрепилось в датских именословах, как это случалось с именами прославленных деятелей. Но зато на территории будущей Франции уже в галльское время обнаруживаются весьма ранние использования имени Рюрик, носителями которого были очень известные личности.
Прежде всего, следует назвать двух епископов Лиможских: Святой Рюрик I (Ruricius/Roricius), епископ Лиможский (430? – 507), выходец из знатной галльской семьи, и Святой Рюрик II, епископ Лиможский (†550) был внуком внуком Рюрика I от сына Омматия, епископа Тура, утвержденного в этом сане по приказу короля франков Хлодомира. Лиможские Рюрики происходили из местной галльской знати, из исторической области расселения народа рутенов.
Помимо епископов Лиможских, имя Рюрика/Рорика носили многие лица, прославленные в житиях католических святых или прямо облеченные высоким священническим саном в лоне римско-католической церкви в раннесредневековой Галлии, а затем – в королевстве франков, причем еще за двести лет до времени Рюриков Лиможских. Об одном благочестивом человеке по имени Рурик рассказывается в «Житии Святого Мартина», епископа Турского (316-397).
Что же касается высокопоставленных религиозных деятелей, то упомянутые епископы Лиможские были не единственными носителями имени Рурика на территории бывшей Галлии. Так, у А. Хольдера указывается имя пресвитера Рюрика/Рорика (Ruricio/ Roricius) – он был упомянут в связи с соборами в Автиссиодуре/Аутиссиодоре (г. Осер в современной Франции) в период 573-603 гг. Один из епископов Неверских (614-653) также носил имя Рурика (Rauri(a,e)cus).
У франкского историка и хрониста каролингской эпохи Флодоарда (894-966) есть запись о Рорике, епископе Ланской церкви. Лан или Лаон в современной Пикардии был еще в V в. назначен резиденцией епископов по инициативе Святого Ремигия, епископа Реймского и апостола франков. Будучи выходцем из римско-галльской знати и уроженцем этих мест, Ремигий сделал этот город важным духовным и политическим центром королевства франков. В Лаоне родилась Бертрада, мать Карла Великого. Здесь родились короли Людовик IV и его сын Лотарь III. Только с конца X века резиденцией французских королей стал Париж. Поэтому сан епископа Лаона в жизни христианской церкви Франции был осиян особой славой, в силу чего хронист упоминает с особым пиететом и епископа Ланской церкви Рорика.
Имя Рюрика (Rorico) под 822 годом сохранилось в актах аббатства Святого Петра в Зальцбурге – старейшего монастыря, основанного в 690 году. Кроме того, имя Рюрика (фр. Rorigius) под 946 г. упоминается в уставных документах аббатства Клюни, основанного в X в. в Верхней Бургундии и пользовавшегося большим влиянием в среде местной знати. Под 939 г. – в уставных документах аббатства Святого Максентия в Пуатье, в документах монастыря Святого Киприана в Пуатье за период 954-986 гг. и др. В каталоге личных имен на территории бывшей Галлии VI в XII веке, составленном М.Морлé, названо еще около десятка лиц – носителей имени Рюрик.
На территории бывшей Галлии имя Рорика носили многие представители светской знати франков. В собрании актов периода Меровингов и Каролингов сохранился документ от 2 сентября 820 года, составленный в Кьерзи, в Пикардии, удостоверявший обмен земельными владениями между двумя монастырями и подписанный целым рядом влиятельных лиц округа. Среди них, в первом десятке видим мы имя графа Рорика.
К сливкам сливок франкского общества принадлежали Рорики, графы Мэна и Ренна в Бретани. Имя первого из них вошло в историю в офранцуженной форме Rorgon, но оно встречается и в более привычных нам формах как Rorico(n) или Rorich. Роргон/Рорик I был сыном графа Мэна Гозлена и Адельтруды. Имена родителей граф Роргон/Рорик назвал в собственноручно составленном документе, но больше о них ничего неизвестно. Личность Роргона/Рорика I (ум. в 840 г.) хорошо известна в немалой степени благодаря своей любовной связи с дочерью Карла Великого от второго брака по имени Ротруда/Rotrude/Hruodrud (775/778-810). От этой связи родился сын Людовик, получивший аббатства Сен-Дени, Сен-Рикье и Сен-Вандриль. Ротруда в брак не вступала, но Роргон/Рорик женился на знатной даме по имени Билешильда. Первенца в этом браке назвали в честь отца Роргоном/Рориком.
Роргон/Рорик I считается основателем в 824 году аббатства Сен-Мор-де Гланфеиль. Графства Мэн и Ренна были богатыми и стратегически важными областями, поэтому графы Мэна и Ренна входили в число влиятельных людей в королевстве франков. Титул графа Мэна унаследовал старший сын Роргона/Рорика I – Роргон/Рорик II (849-865), младший брат которого Гозлин (834-886) имел сан епископа Парижа (Грот Л.П. Имена летописных князей и корни древнерусского института княжеской власти // Варяги и Русь / Серия «Изгнание норманнов из русской истории. Вып. 5. М., 2015. С. 301-374).
Таким образом, имя Рюрик/Рорик в разных формах было широко известно в Западной Европе с первых веков н.э., и его носителями были представители галльской, а впоследствии – франкской знати, а также выдающиеся представители церкви. Можно предположить, что выходец из Ютландии, став вассалом франкских королей, взял себе имя Рорик как дополнительное, поскольку это имя было статусным на территории королевства франков.
Лидия Павловна Грот,
кандидат исторических наук
Перейти к авторской колонке
