В 1785 году в небольшом городке Грослейпе в немецкой Силезии родился мальчик Иоганн. Его полное имя было Иоганн Карл Фридрих Антон фон Дибич, и именно ему предназначено было стать последним представителем известного графского рода и прочно связать свою судьбу с Российской империей. Получилось это отчасти случайно, хотя и говорится, что каждая случайность таит в себе определённую закономерность.
В раннем возрасте Иоганна отдали в Берлинский кадетский корпус, где подросток сразу начал делать успехи. Воспитатели быстро обратили на него внимание и, получив первичное военное образование, 16-летний юноша оказался в Санкт-Петербурге. В те годы политические границы между российской и германской империями были столь условными, что карьера человека, начавшаяся в одной стране, запросто могла продолжиться в другой. В России служило много немцев, для которых «золотой век» Екатерины дал немало возможностей проявить себя с полным размахом. Начало жизненного пути молодого Иоганна фон Дибича как раз стало показательным примером немецко-российской карьеры без границ.
В Петербурге Иоганн был зачислен в гвардейский Семёновский полк, и ему присвоили звание прапорщика. Юноша принялся за изучение русского языка и вообще вёл себя как типичный прилежный немец на русской службе. Со временем он снискал уважение сослуживцев, и по бытовавшей традиции его стали называть Иваном Ивановичем.
Решающее значение в судьбе молодого прапорщика Иоганна сыграли наполеоновские войны. Если бы ни они, то кто знает – возможно, Дибич так и остался бы никому не известным военным, одним из людей своего времени. Однако он сам не собирался прятаться в тени истории, и масштабное противостояние европейских империй предоставило прекрасную возможность реализоваться его способностям. Дибич отличился в известной битве при Аустерлице в 1805 году, в которой против Наполеона сражались союзные армии России и Австрии. Затем он составил и подал записку о военной стратегии, и на него снова обратили внимание. В Отечественную войну 1812 года Дибич уже командовал особым военным подразделением, которое провело целый ряд успешных операций.
Впрочем, отметить лишь заслуги Дибича перед российской короной явно не достаточно. Он сыграл свою роль в истории родной Пруссии, и это получилось довольно неожиданно. Дело в том, что во время печально известной кампании Наполеона в России, Пруссия формально была его союзником. Когда же французы бежали по Старой Смоленской дороге, бросая награбленное добро и собственную амуницию, у Пруссии появился шанс. В среде немецких военных, вдохновляемых великим Клаузевицем, давно зрело недовольство Наполеоном. И вот 30 декабря 1812 года прусский генерал Йорк встретился с Дибичем – результатом стала конвенция, по которой Пруссия разорвала свой неудобный пакт с Францией. А заодно началось освобождение, триумфальные салюты которого во всю силу громыхнули после Битвы народов под Лейпцигом.
Иными словами, Дибич прекрасно выступил и в роли военного стратега, и дипломата. Такое редко случается в истории, ведь тем, кому следует воевать, довольно сложно договариваться и идти на компромиссы. Удивительное сочетание, которое дополнялось искренней преданностью российскому императору. А ведь Дибич мог легко сделать карьеру и на прусской службе! Его там хорошо знали и уважали… Но в Пруссии он никогда бы не получил своего бессмертного прозвища – Забалканский, в котором отразилась вся суть южной внешней политики Российской империи.
Иван Иванович Дибич – Забалканский (в центре) на памятнике Тысячелетия России
Когда с Наполеоном было покончено, Россия обратила свой взор на юг. Отчасти из-за того, что южные рубежи не переставала тревожить Османская империя, отчасти – по причине сердобольных (и далеко не всегда прагматичных) волнений за судьбы балканских народов. Сложно сказать, что обо всём этом думал сам Дибич, когда в 1827 году был направлен в действующую армию. В воздухе витало предчувствие очередной войны с турками, поэтому требовалось проинспектировать войска, проверить боеспособность частей и утихомирить генералов, которые плели интриги друг против друга.
Формальным поводом для начала войны послужило намерение России поддержать православных греков в освободительной борьбе против Турции. Почему Греция всегда нуждается в посторонней помощи, в прошлом – военной, теперь – финансовой? Вопрос, конечно, риторический. Да и Дибич, скорее, не был склонен к философствованию, с воодушевлением встретив своё назначение на пост начальника генштаба русской армии.
Война началась 2 апреля 1828-го, а уже через пару месяцев Дибич во главе войск вышел к Дунаю, вознамерившись повторить путь генерал-фельдмаршала Петра Александровича Румянцева. Того самого, за которым после прошлой турецкой войны закрепилось прозвище Задунайский. Но красивый псевдоним был уже занят, и Дибич пошёл дальше. К осени он подступил к болгарской Варне и принял участие в её осаде.
В начале 1829 года Дибич, фактически руководивший войсками во время балканской операции, был официально назначен главнокомандующим армии. Следует отметить, что он вёл боевые действия весьма умело, предпочитая пользоваться преимуществами артиллерии. Вскоре Дибич взял крепость Силистрию, одинаково эффективно проводя осаду и полевые маневры. В главном сражении, которое состоялось 30 мая, турки понесли сокрушительное поражение. Путь на Балканы был открыт, и русская армия сделала быстрый рывок, неожиданно преодолев несколько горных хребтов. В итоге 30-тысячный отряд под личным командованием Дибича оказался в глубоком турецком тылу. Вообще, стремительные переходы через горы были заманчивы для российских военачальников со времён Суворова, которого до сих пор хорошо помнят в Альпах. Но до Дибича Балканы оставались непокорёнными.
Балканский переход позволил без боя взять Адрианополь, считавшийся вторым по значению городом Османской империи. И турки немедленно выслали переговорщиков о мире. Греция была спасена, а Иван Иванович Дибич, бывший прапорщик и заслуженный генерал, стал почтительно именоваться Забалканским.
Всеволод Меркулов,
кандидат исторических наук
Перейти к авторской колонке
© Русская Германия
