25 декабря, в канун Нового года на канале НТВ вышла в эфир передача . Она ещё раз подтвердила, до какой нелепой ситуации может дойти общество, находящееся более двадцати лет в идеологическом безвременьи. Одним из результатов такого идеологического распада является тот факт, что самый большой народ Восточной Европы – русские – оказался не только без своего русского государства, как заявил один из участников программы, публицист Егор Холмогоров, но и вообще без своего места в Восточной Европе.
Пиком этого абсурда можно считать недавнее высказывание татарской журналистски, сотрудницы республиканского телеканала ТНВ, заявившей родителям – участникам пикета в защиту права на изучение русского языка в Татарстане: . Выходит, что русские – оккупанты в Восточной Европе, на своей собственной земле? Не сошло ли с ума российское общество?
Но мысль о «пришлости» и чужеродности русских в России в той или иной форме разбрелась и зацепилась в мозгу очень многих представителей российских СМИ. Чем, как не этой мыслью, вызваны слова одного из ведущих ток-шоу НТВшники Антона Хрекова о том, что в Канаде, например, трудно представить себе лозунг: «Канада – для англосаксов». Во-первых, в Канаде противостояние между англоязычным и франкоязычным населением – реальность жизни общества на протяжении всей его истории. А во-вторых, при чем здесь Канада? Получается, что для Антона Хрекова русские – такие же колонизаторы в Восточной Европе, как англичане и французы – в Северной Америке?
Абсурд? Абсурд! Но как мы забрели в этот ментальный тупик? Очень многое начинается с истории, вернее, с утраты исторической памяти. Современная российская историческая наука находится в глубоком кризисе. И данная программа на НТВшниках – лишнее тому подтверждение.
«Нужна правда истории, – восклицает участник передачи, сатирик Михаил Задорнов, – мы живем в кривде!». В этом я с ним совершенно согласна. Но что мы видим далее? Разговор по историческим сюжетам занимает первые несколько минут программы, а потом переключается на рассуждения о языке, об анализе крови, и естественно, на вопрос о том, что иностранцы сотворили на Руси и в Московии. (Будто бы Францию строили одни французы, Англию – только англичане и т.д. Может, тогда поскребём национальную сущность французов и англичан, отделим все реки, которые питают море их национальной культуры?)
По поводу крови хочу напомнить слова Коровьева из «Мастера и Маргариты» о том, что «вопросы крови – самые сложные вопросы в мире». Несмотря на то, как причудливо тасуется колода карт, кровь стала занимать не по праву ведущее место в спорах, подобных имевшему место в данной программе. Но это произошло сравнительно недавно.
Достаточно напомнить, что в Российской империи этническая принадлежность определялась, в том числе, и как принадлежность конфессиональная. Иначе говоря, русскими считались люди, исповедующие православие. Таким образом, русским мог стать каждый, кто переходил в православие. Это ли не замечательно: у каждого человека был собственный выбор – кем быть? А кровь, получается, являлась вопросом отнюдь не первостепенного значения. Графа о национальности, жестко фиксирующая этническую принадлежность на веки вечные, была введена советской властью.
Но оставим кровь и вернемся к истории, поскольку именно она – одна из тех областей, где начинается путаница, которая потом тянется как удав через всю нашу общественную мысль, оставляя в ней серый унылый след.
В программе фрагмент о начале русской истории привычно посвящен имени Руси, в связи с чем столь же привычно упоминают и шведский Руслаген – дескать, эта область до сих пор существует в Средней Швеции. Проблема только в том, что этой области не существовало в IX веке, когда Древняя Русь вышла на историческую арену. Её не было в силу геофизических особенностей развития восточного побережья Швеции – подъема дна Балтийского моря, что делает бессмысленными все попытки каких-то лингвистических изысканий по поводу Руслагена – «руотси». Ну, смешно же, в самом деле! Земли Руслаген не было в природе, а алхимики от истории пытаются выпарить какие-то лингвистические элементы, которые торжественно предподносят в качестве научных откровений о начале Руси!
И представителям российских СМИ стоило бы обратить внимание на геофизические факты по данному вопросу, вместо того, чтобы до бесконечности тиражировать смешную выдумку про Русь из Руслагена.
Далее, продолжая исторический пассаж, участники программы предприняли попытку порассуждать о том, существовала ли Русь до призвания варягов. Это тоже обычный вопрос для тематики по начальному периоду русской истории. Почему он возник? Очень просто.
Древнерусские летописи совершенно однозначно говорят о том, что Русь в Восточной Европе существовала и до призвания варягов. Об этом говорит Лаврентьевская летопись, перечисляя тех, кто обратился к варягам: «Рѣша русь, чудь, словѣни, и кривичи». Но в программе приводят и классическую аргументацию, сложившуюся благодаря норманизму. Поскольку, говорят, в летописи по Радзивилловскому списку эта фраза написана как: «Рѣша руси чюд(ь), и словене, и кривичи, и вси», то здесь следует видеть падежную форму: сказали кому? Ответ напрашивается сам – Руси. Однако никакого падежного окончания в Радзивилловской летописи нет, а есть мн. ч. руси наряду со словени, кривичи или по аналогии с Никоновской летописью, где сказано, например: «Роди же нарицаемie Руси, иже и Кумани». То есть название народа русь могло быть и в форме руси или как нам более привычно – русы.
Но кроме этого есть сообщение Повести временных лет об образовании Русской земли у полян под 852 годом, т.е. за десять лет до призвания Рюрика. Так, первое же обращение к источникам по древнерусской истории показывает, что наша историческая мысль живет под прессом традиции подгонять источники под известную догму: Русь из Руслагена, а до этого никакой Руси в Восточной Европе не было и быть не могло. Но если манипулировать источниками вместо того, чтобы уважительно изучать их, то трудно будет отыскать дорогу к нашим корням и ответить на вопрос: откуда мы?
По моим исследованиям Русь и как народ, и как имя ниоткуда в Восточную Европу не приходили, а именно там родились и прожили длительную историю. Поясню высказанную мысль несколькими примерами.
Норманисты без устали повторяют, что у многих народов имя пришло «со стороны» и перечисляют англичан, французов, болгар. При этом, в силу лингвистической зашоренности, не учитывается вся сложность взаимодействия различных этнических групп при миграции одного народа на землю другого, когда в результате миграций складывается новая общность.
Согласно моим наблюдениям, рождение новой этнической общности происходит от союза двух «родительских» организмов по определённой схеме: новая общность получает язык от одного «родителя» и имя – от другого. Причём один из «родителей» может быть «пришлым», тогда как другой должен быть автохтоном, связанным с местной землёй. Это как бы формула этногенетического процесса, состоящая из двух величин: вопроса языка и вопроса имени – двух наиважнейших вопросов, которые вставали перед людьми при рождении новой общности.
Например, Италия, согласно легенде, получила своё имя от царя пришлых сикулов (сицилийцев) Итала, а её латинский язык сохранил имя аборигенов – латинов. Современная Франция получила имя от пришлых франков, но язык остался от автохтонной кельто-галльской традиции. В английской истории общий политоним объединённого королевства был унаследован от кельтской Британии, а язык – от пришлых германоязычных англосаксов. В смешанной этнической среде – симбиозе тюркских протоболгар – потомков волжских булгар и балкано-славянских племён родилась современная Болгария, при этом политоним – Болгария – был взят от тюрко-булгарских пришёльцев, а язык и другие феномены культуры – от местных славянских племён. Кстати, помимо волжских булгар, на Балканы переселялись и индоевропейские народы. Академик О.Н. Трубачев выделил на юге Восточной Европы прототипы этнонимов хорваты и сербы, первоначально неславянских, но индоевропейских, носители которых ославянились на Балканах с принятием славянских языков (см. его работу «К истокам Руси»).
По сходной логике должно было происходить и рождение современной русской общности и как этнического, и как политического объединения в период расселения славянства в Восточной Европе. Одним из «родителей» русских, давших новой общности язык, было, безусловно, восточноевропейское славянство – «родитель» пришлый, как это и наблюдалось в истории большинства народов. Но тогда имя Руси не могло прийти «со стороны», как это продемонстрировано выше на известных примерах. Оно должно было родиться в Восточной Европе до прихода туда славянства, но иметь индоевропейское происхождение.
Поставив вопрос таким образом, я несколько лет тому назад подошла к идее индоевропейского субстрата на севере и в центре Восточной Европы в древности, в котором увидела этническую среду, явившуюся лоном для Древней Руси. На основе данной идеи я стала развивать концепцию о двух периодах древнерусской истории: дославянском (но индоевропейском) и славяно-русском. Эту гипотезу я представила в ряде опубликованных работ, но в силу её масштабности останавливаться на ней в этой заметке подробно не буду.
Здесь же я хочу с помощью небольшго примера лишь подкрепить моё предположение о том, что расселение славян в Восточной Европе происходило в среде дославянского индоевропейского субстрата. Без учета наличия этого древнерусского предка – насельника в Восточной Европе – мы никогда не получим цельную древнерусскую историю. Напомню, что говорится в летописи:
Славяне пришли и сели… по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от неё и назвались полочане…
В науке это толкуется так, что славяне сами назвали речку славянским (?) именем Полота, а потом назвали этим именем и самих себя. Но чуть ранее летопись говорит о том, что
Яко пришедше седоша на реце имянем Марава, и прозвашася морава…
Открываем работу известного индоевропеиста Юлиуса Покорного «Zur Geschichte der Kelten und Illyrier» и читаем:
На территории… к востоку от Эльбы и к югу от Варты и Шпрее, …Сев.-Вост. Богемии до Эльбы, в Моравии, нижн. Австрии и Словакии …названия рек не относятся ни к германским, ни к славянским, они происходят, как доказано, из венето-иллирийских языков. В областях, где потом поселились славяне: Далмация, Паннония, Истрия – были иллиры и венеты. …Сами иллирийские венеды ославянились позднее.
В числе дославянских, но индоевропейских гидронимов Покорный называет и Мораву. Таким образом, расселение южных и западных славян происходило в Европе вплоть до Балтики среди субстратного (или более древнего) индоевропейского населения дославянской языковой принадлежности. Расселяясь, славяне вступали с ним во взаимодействие на условиях, которые я указала выше: если пришлая общность давала свой язык, то принимала имя местного народа.
А вот что касается восточноевропейского славянства, то волею науки славяне, расселяясь в Восточной Европе, обрекались на странные действия: дойдя до безымянной реки, якобы сначала давали название ей, а затем по её имени называли и себя. Но поскольку подобное в истории неизвестно, то более логично признать, что названия тех восточноевропейских рек, именами которых назывались пришедшие сюда славяне, существовали в Восточной Европе до славянского расселения, т.е. принадлежали дославянскому индоевропейскму субстрату. Но иногда, согласно летописи, происходило так, что и пришлые славяне давали новой общности свое имя:
Словѣне же сѣдоша около езера Илмеря, и прозвашася своимъ имянемъ…
Как видим, летопись чётко фиксирует тот единственный случай, когда пришлые славяне дали своё имя новой общности в Приильменье. Значит, во всех остальных примерах славяне получали «не свои», а местные имена, явно индоевропейской языковой принадлежности, но существовавшие до их прихода, закреплённые в топонимике, что определялось связью с местной культовой сакральностью, предковой антропонимией и т.д.
Кстати, как именовалось приильменское индоевропейское население до расселения там словен? Может, русью и именовалось? А после того, как имя словене было принято как титульное, прежнее имя руси могло стать одним из локальных названий. О носителях этого локального имени и идет речь, когда перечисляют состав делегации, отправившейся к варягам – руси. Имена народов, как и любые родовые имена могли распространяться на разных территориях. Так и произошло с именем Руси. Только это имя вышло из Восточной Европы, а не пришло в неё. Но разговор об этом должен быть долгим, продолженным в других статьях.
Следующим логически вытекающим примером может быть пример, касающийся особенностей древненовгородского диалекта. Многочисленные дискуссии на эту тему привели исследователей к выводу о том, что эти особенности не могут быть объяснены только последовательным расселением восточноевропейского славянства из Поднепровья на север, исходя из концепции монолитного правосточнославянского языка, восходящей к А.А. Шахматову (см. об этом труды академика А.А. Зализняка). Однако и этот важный вывод о северных диалектах древнерусского языка как более сложном феномене, чем это предполагалось ранее, не решает всех проблем.
Классическим примером, подтверждающим мысль о том, что русский и славянский языки развивались в древности как отдельные языки, являются названия Днепровских порогов. Как известно, у Константина Багрянородного приводится два ряда имён для днепровских порогов – «славянские» и «русские», из чего явствует, что ещё в середине Х в. эти языки не были идентичны. М.Ю. Брайчевский, например, обосновывал скифо-сарматскую этимологию русских названий порогов с конкретными аналогиями из осетинского языка, т.е. иными словами, – он обосновывал дославянское восточноевропейское происхождение части русских топонимов.
Русская номенклатура Днепровских порогов, согласно М.Ю. Брайчевскому, намного старше славянской, и восходит, скорее всего, к последним векам до нашей эры. Именно эта номенклатура была исходной, а славянская представляла собой переводы или кальки сарматских названий. При этом общеизвестны стремления норманистов доказать, что «росский язык» у Константина Багрянородного сохраняет скандинавскую (древнешведскую) лексику. Однако их выяснение языковой принадлежности «росских» названий осуществлялось тем же методом, что и выяснение «этимологии» имени Руси – на основе лингвистической схоластики, в отсутствие не только исторической, но и самой обычной логики.
Поскольку предлагавшиеся норманистами скандинавские названия порогов были неразрывно связаны со шведскими «гребцами» *rodzmän из Rodzlagen, который, как оказывается, в IX веке ещё не «всплыл» на поверхность, то сейчас в первую очередь требуется уточнить, откуда эти «гребцы» пригребли на Русь, а потом разбираться в этимологии названий порогов.
Но идея о дославянском слое в древнерусском языке наталкивается не только на норманистские теории (как фантастическая определялась, например, этимология Брайчевского), но и на господствующее в науке убеждение в том, что древнерусский и славянский язык – синонимы. Однако так ли уж безупречна эта мысль и так ли уж невероятна идея о двухслойности древнерусского языка? Например, сегодня понятия English language и British language используются как синонимы, но вряд ли кому-нибудь покажется абсурдным утверждение о том, что British language имел в истории своего развития догерманский период.
То, что имя Русь имеет глубокие корни в Восточной Европе, подтверждается обилием гидронимов с корнем рус/рос/рас, которые очерчивают восточноевропейский ареал от Волги до Немана и Карпат. На этот феномен давно обращалось внимание, но использовать эти данные в полной мере пока не удавалось, хотя с гидронимией как источником работали многие учёные. Например, хорошо известны исследования О.Н. Трубачева о связи имени русь и индоарийского субстрата в Северном Причерноморье.
Глубина корней Руси должна соизмеряться с данными науки об эпохе индоевропейской общности в Восточной Европе, её датировками, с теориями распада индоевропейского единства и формирования выделившихся новых общностей, одной из которых, полагаю, и стала общность с именем Русь.
Гидронимика свидетельствует о том, что произойти это должно было в глубокой древности. Возможно, это был период, совпавший с уходом протоиндоариев на юг и далее – предположительно середина II тыс. до н.э. По моим предположениям, Русь – это имя автохтонного, реликтового «женского первопредка», родившегося в среде архаичного индоевропейского населения Восточной Европы и выделившегося из этого субстрата, дав имя народу и став политонимом в разные исторические периоды. Полагаю, что как коренной субъект Восточной Европы Русь имела здесь и свою длительную предковую предысторию. Надеюсь, что со временем мне удастся раскрыть эти идеи в новой работе.
Пока же, как в этой передаче на НТВ – все согласны, что нельзя плевать в прошлое, но без истории на устах запросто потеряли русских.
Лидия Грот,
кандидат исторических наук
Перейти к авторской колонке
