На думских выборах 1995 года «великолепная четвёрка» объединений, преодолевших пятипроцентный барьер, снискала поддержку чуть более половины пришедших на участки граждан. В то же время полудюжина блоков и партий (АПР, ДВР, КРО, «Женщины России», ПСТ, «Коммунисты – Трудовая Россия») оказалась отделённой от заветной отметки где процентом, а где и половиной оного. В результате признать репрезентативно отражающим мнение избирателей состав парламента, сформированный по итогам подобного волеизъявления, можно было лишь с большой натяжкой.
На выборах 2007 и 2011 годов неизменные победители в лице ЕР, КПРФ, ЛДПР и СР получали в общей сложности порядка 92%, но и эта ситуация оказалась далёкой от оптимального выражения электоральных предпочтений – слишком многие (включая автора этих строк) отдавали свои голоса скрепя сердце, по принципу выбора наименьшего из зол. Размышления о том, где же найти золотую середину, заставляют сделать печальный вывод – российское политическое пространство испытывает крайнюю нужду в грамотном структурировании.
Изучение всей совокупности общественно-политических процессов, происходивших в нашей стране за последнюю четверть века, ясно говорит об одном – для создания устойчивой, минимально подверженной потрясениям государственной системы нам остро необходимо наличие пяти основных партий. Не мыльных пузырей, не однодневок, но игроков на многие десятилетия. И чем раньше мы приступим к построению подобной конфигурации, тем больше шансов на то, что этот процесс окажется успешным.
Первой в списке поставим партию национал-патриотов, для которых, при всей важности и злободневности социально-экономических проблем в чистом виде, приоритетными являются понятия «Россия» и «русский». За образец такого объединения примем «Родину» образца 2003 года. Весомый кадровый и электоральный вклад в создание базиса этой партии наверняка внесёт ЛДПР, а вот дни в большой политике её ключевого, наиболее яркого и шумного элемента постепенно подходят к концу – тем паче между национал-патриотизмом и национал-популизмом разница, согласитесь, весьма существенна.
Никак не обойтись и без социал-консервативной партии, отстаивающей принципы центризма, патернализма, традиционных ценностей (в частности, семьи) и отстаивающей интересы национально-ориентированной олигархии и бюрократии. Подобной силой была призвана стать «Единая Россия» (а до этого НДР), но в итоге даже на пике своего могущества она оказалась не более чем змеей из известного анекдота, ломающей себе хребет путём колебания вместе с линией Путина. А нынче она и вовсе превратилась в пособие на тему «Как построить наихудшую копию КПСС». Но негативный опыт тоже полезен, а грамотных и здравомыслящих людей в ЕР хватает и сейчас – им и карты в руки.
Найдётся место и для условной (а, может быть, и вполне конкретной) «Справедливой России». Ниша социально ориентированной силы левее центра в России весьма перспективна, что доказали и итоги последних выборов (хотя даже руководство самой СР признало огромную роль протестного голосования в своём успехе). Подобная платформа может объединять самые разные силы, достаточно посмотреть на нынешний состав фракции Миронова и Левичева – тут и занимавшие далеко не последние места в КПРФ Горячева, Драпеко и Пономарёв, и бывший член фракций «Народовластие» и «Родина» Грешневиков, и недавние «единоросы» Гартунг и Зубов, и экс-яблочники Грачёв, Дмитриева и Мизулина, и поработавший в «Яблоке» и ЕР Емельянов, и даже экстравагантный Митрофанов, некогда ближайший соратник Владимира Вольфовича.
Трагедия нынешней КПРФ в том, что, помимо харизматичных и современных лидеров, в ней отсутствует серьёзное, системообразующее по-настоящему коммунистическое ядро. В течение всей новейшей истории партии в ней идёт яростная борьба между фракциями национал-патриотов и социал-демократов, периодически приводящая к громким конфликтам со скандалами и битьём посуды (Селезнёв, Семаго, Семигин etc). Попытка скрепить разваливающиеся составляющие ритуальными речами об актуальном до сих пор ленинском наследии и неизменным бюстом вождя мирового пролетариата на съездах придаёт ситуации разве что изрядную долю трагикомизма. Выжить в качестве значимой составляющей политического ландшафта КПРФ может, лишь покончив с разного рода «уклонами» (а заодно отправив на заслуженную пенсию Зюганова и Ко) и оставив чисто коммунистическую составляющую. Патриотические идеи как таковые, естественно, при этом отбрасывать тоже не следует – но стержневое место должна занимать идеология, закреплённая в официальном партийном названии. Первоначальное снижение общего веса партии неизбежно, но в стратегическом плане подобные жёсткие меры должны оказаться выигрышными. Опять же, погружаться в омут радикализма анпиловского типа совсем необязательно – достаточно быть отчётливо левее социал-демократов.
Наконец, необходимо и наличие цивилизованного либерального движения. Важный нюанс – оно тоже не должно быть чуждо патриотизма и государственности, хотя бы на уровне СПС образца 1999 года, когда Немцов и Чубайс горячо поддерживали антитеррористическую операцию в Чечне. Некогда же популярные идеи из серии «как сладостно Отчизну ненавидеть», замешанные на социал-дарвинизме, неизбежно останутся уделом маргиналов типа Борового и Новодворской.
Естественно, возможно и наличие нескольких партий в основных секторах, возможны промежуточные варианты между ними (наверняка ещё скажут своё веское слово «зелёные» и христианские демократы), но наличие ключевых игроков на каждом из направлений – не прихоть политолога-теоретика, а осознанная необходимость. При этом правящая элита должна принимать в создании подобной системы непосредственное участие. Однако принимать участие – не значит единолично руководить, направлять и подавлять, иначе получится не более чем аналог ГДР и КНР с явным политическим гегемоном и несколькими бессловесными движениями-сателлитами (что, собственно, до последнего времени не без успеха воплощалось у нас). Элита должна быть готова к жёсткой и реальной конкуренции в борьбе за сохранение власти, иначе вскоре лишится её вообще – и осознание «зато мы до конца ни с кем ничем не делились» послужит довольно слабым утешением.
Для того же, чтобы жёсткость не перерастала в жестокость, необходим отечественный вариант «пакта Монклоа». Вариант, уточним, более широкий, ибо сам испанский оригинал (как и мертворождённый ельцинский Договор об общественном согласии образца 1994 года) был не более чем декларацией о намерении сторон «не раскачивать лодку». В нашем случае партии должны путём хоть даже длительных и яростных дебатов достичь консенсуса по самым главным вопросам внутренней и внешней политики и законодательно оформить это согласие в качестве конституционного акта – естественно, с закреплёнными механизмами его изменения или пересмотра. Политические силы, не подписавшие договор, вольны бороться за кардинальные изменения уклада жизни страны, выходящие за его рамки, но оппоненты в таком случае не связаны по отношению к ним никакими обязательствами, а шансы на поддержку народа весьма невелики.
В одной детской книжке мальчик посоветовал двум сыновьям миллионера, ссорящимся из-за отцовского наследства, разделить деньги по честному: каждый из наследников определяет размер доли второго. В очередной смутный период нашей истории необходима аналогичная простая, но эффективная совокупность сдержек и противовесов с «защитой от дурака», отказ от условий которой будет для любой из партий равнозначен политическому самоубийству. А уж затем можно подумать и о постепенном отказе от всех партий вовсе, кроме одной – Партии России. Но это уже намного более далёкая, хоть и заманчивая перспектива.
Станислав Смагин, политолог
Перейти к авторской колонке
