Политологи, демонстрируя отношения и степень близости различных политических сил, обычно для наглядности располагают их не на прямой линии, а на окружности. Верность этого подхода не раз доказана практикой – ибо бесконечно, казалось бы, далёкие друг от друга крайности сплошь и рядом оказываются в трогательном альянсе. Часто вспоминаю, как две ярких фигуры отечественной политики в январе 1995 года независимо друг от друга заявили о готовности поехать в Чечню и с оружием в руках бороться против федеральных войск. Это были… Виктор Анпилов и Валерия Новодворская.
Изучая творчество Валерии Ильиничны, к которой я испытываю определённое уважение за её несгибаемость (имеющую, впрочем, чаще медицинский, а не политический характер), вообще сложно избавиться от ощущения: «где-то я это уже читал». Вот, например, такой пассаж:
Меня совершенно не волнует, сколько ракет выпустит демократическая Америка по недемократическому Ираку. По мне, чем больше, тем лучше. Так же, как меня совершенно не ужасает неприятность, приключившаяся с Хиросимой и Нагасаки. Зато смотрите, какая из Японии получилась конфетка. Просто «сникерс». Семерка в Токио заседает, парламент либеральный имеется. Игра стоила свеч.
Ничего не напоминает? Лично мне на ум приходят высказывания Мао (поддержанные разного рода троцкистами) в духе «пусть во время ядерной войны погибнет бо́льшая часть человечества, зато оставшиеся будут жить при коммунизме». По сути, всего лишь слово «коммунизм» заменено на «либерализм».
Или вот это:
Вот свобода Чечни меня волнует. Чечня – это красиво, это смело, это благородно. Здесь независимость завоевана, как олимпийская награда. А Татарстану на что? И главное, за что? За поддержку ГКЧП? Когда я слышу о выходе Якутии из состава России или о суверенитете Тувы, меня разбирает дикий смех. Для меня это не вопрос права, а вопрос заслуг и достоинств. Чем эти ребята прославились? Чем пожертвовали? Какими великими деяниями могут похвалиться? Шаймиев – не Дудаев, он не достоин чеченскому вождю ботинки чистить. Обычная номенклатурная птичка-невеличка.
Открываем Фридриха Энгельса:
Среди всех больших и малых наций Австрии только три были носительницами прогресса, активно воздействовали на историю и еще теперь сохранили жизнеспособность; это – немцы, поляки и мадьяры. Поэтому они теперь революционны. Всем остальным большим и малым народностям и народам предстоит в ближайшем будущем погибнуть в буре мировой революции. Поэтому они теперь контрреволюционны.
Он же:
Право больших национальных образований Европы на политическую независимость, признанное европейской демократией, относилось только к большим и чётко определённым историческим нациям Европы; это были Италия, Польша, Германия, Венгрия… Что же касается России, то её можно упомянуть лишь как владелицу громадного количества украденной собственности, которую ей придётся отдать назад в день расплаты.
И в довесок – предвосхищение упомянутых мною в предыдущем абзаце идей «великого кормчего»:
Ближайшая мировая война сметёт с лица земли не только реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы.
Перечень пугающих проявлений единодушия между глашатаями марксизма и ультралиберализма можно продолжать долго, но одно ясно и так: несмотря на кажущуюся враждебность по отношению друг к другу и утверждение о принадлежности к разным полюсам «на этикетке», по сути дела, это явления одного порядка. В истории России эта ментально единая парадигма радикализма сыграла особо значимую роль. Взять Ленина и Ельцина – между этими, абсолютно несхожими, казалось бы, личностями, общих черт на деле больше, чем различий.
Почитатели Владимира Ильича и Бориса Николаевича – люди, как правило, совершенно разные (найти поклонника обоих этих деятелей одновременно представляется задачей довольно проблематичной) и антагонистично настроенные по отношению друг к другу. Сознаю, что данной аналогией могу навлечь на себя праведный гнев и тех, и других. Но обратимся к фактам.
1. И Ленин, и Ельцин изначально были людьми, вполне встроенными в действующую общественно-политическую систему (один сын крупного чиновника, другой и вовсе столичный градоначальник). Оба встали на путь противостояния после личных обид (казнь брата и опала в ответ на критику в адрес Горбачёва соответственно).
2. Оба в своей борьбе опирались на сепаратизм национальных окраин, всячески его поощряя («право наций на самоопределение» vs «берите суверенитета сколько унесёте»). Одержав победу, они начинали попытки собрать страну обратно, но уже в устраивавших их самих рамках. У большевиков, надо признать, это получилось намного лучше – Ельцин даже объединение с Белоруссией не смог довести до логического конца.
3. Очень похожи и позиции Ленина и Ельцина во время ГКЧП и корниловского путча (интересно, что оба события произошли в августе), их фактическая смычка с прежними оппонентами, отличившимися недюжинной двуличностью и лицемерностью – Керенским и Горбачёвым (тоже, кстати, очень похожими персонажами)
4. Оба в начале руководства Россией безоговорочно опирались на мечтателей-демагогов, пренебрежительно относившихся к своей стране и пытавшихся слепо и бездумно пересадить на русскую почву ростки западных экономических теорий. «Молодые реформаторы» начала 90-х – настоящие идейные наследники Бухарина и Ко! В итоге и Ленин, и Ельцин пришли к мысли о необходимости государственного капитализма – один слева, другой справа.
5. Сравнивать Хасавюртовские соглашения и Брестский мир, конечно, довольно проблематично – аналогия была бы корректной, если бы в феврале 1918-го Германия сотоварищи внезапно сдалась на милость разорённой России. А вот с договорами с Польшей и прибалтийскими странами сравнить шедевр дипломатической мысли генерала Лебедя мы можем вполне. Вспомним и согласие Ленина на план американского дипломата Буллита в 1919 году – созвать конференцию для примирения большевиков со всеми существовавшими на тот момент белыми правительствами и фактически закрепить раздел страны на множество уделов.
6. Учредительное собрание в январе 1918-го и Верховный Совет в октябре 1993-го. Комментарии излишни.
7. И даже некоторые символичные моменты в биографии Ленина и Ельцина удивительно похожи – например, танк одного и броневик другого…
Ничего удивительного в этом нет – великие потрясения, сопровождавшие нашу Родину, несмотря на существенную разницу в порождавших их обстоятельствах и питавших идеях, подчинялись одной и той же логике, толкавшей лидеров бунта на одинаковые решения. Этот порочный круг, принесший нам столько горя и бед, давно необходимо разорвать.
Станислав Смагин,
Перейти к авторской колонке
