Как известно, Остап Бендер знал больше ста способов сравнительно честного отъема денег у граждан. Но у великого комбинатора был предшественник, намного превосходивший его изобретательностью. Звали его Василий Андреевич Дуров (брат знаменитой «кавалерист-девицы» Надежды Дуровой). Одно время он был накоротке с Пушкиным, и вот что сообщает Александр Сергеевич о своем знакомце:
«Я познакомился с ним на Кавказе в 1829 году. Он лечился от какой-то удивительной болезни, вроде каталепсии, и играл с утра до ночи в карты. Наконец он проигрался, и я довез его до Москвы в моей коляске. Дуров помешан был на одном пункте: ему непременно хотелось иметь сто тысяч рублей. Иногда ночью в дороге он будил меня вопросом: «Александр Сергеевич! Александр Сергеевич! как бы, думаете вы, достать мне сто тысяч?».
По свидетельству М.И. Пущина, «цинизм Дурова восхищал и удивлял Пушкина; забота его была постоянная заставлять Дурова что-нибудь рассказывать из своих приключений, которые заставляли Пушкина хохотать от души; с утра он отыскивал Дурова и поздно вечером расставался с ним. Приближалось время отъезда; он условился с ним ехать до Москвы; но ни у того, ни у другого не было денег на дорогу. Я снабдил ими Пушкина на путевые издержки; Дуров приютился к нему. Из Новочеркасска Пушкин мне писал, что Дуров оказался chevalier d’industrie [мошенник], выиграл у него пять тысяч рублей, которые Пушкин достал у наказного атамана, и, заплативши Дурову, в Новочеркасске, с ним разъехался, поскакал один в Москву и, вероятно, с Дуровым никогда более не встретится» (М.И. Пущин. Встреча с Пушкиным за Кавказом // Пущин И.И. Записки о Пушкине. Письма. – М., 1989. С. 428).
Устав от вопросов, Пушкин посоветовал ему украсть нужную сумму. «Я об этом думал, – отвечал Дуров, – но не у всякого в кармане можно найти сто тысяч, а зарезать или обокрасть человека за безделицу не хочу: у меня есть совесть». На дальнейшее предложение Пушкина – «Просите денег у государя», – выяснилось, что Дуров не только думал об этом, но и просил. «Как! Безо всякого права?» – удивился Пушкин. «Я с того и начал: ваше величество! я никакого права не имею просить у вас то, что составило бы счастие моей жизни; но, ваше величество, на милость образца нет, и так далее». Ответа на свою просьбу он не получил.
Забавно, что Дуров думал обратиться за деньгами к самому Ротшильду: «Да видите ли: один способ выманить у Ротшильда сто тысяч было бы так странно и так забавно написать ему просьбу, чтоб ему было весело, потом рассказать анекдот, который стоил бы ста тысяч. Но сколько трудностей!..»
«Словом, – пишет Пушкин, – нельзя было придумать несообразности и нелепости, о которой бы Дуров уже не подумал. Последний прожект его был выманить эти деньги у англичан, подстрекнув их народное честолюбие. Он хотел обратиться к ним со следующим спичем: «Господа англичане! я бился об заклад об 10 000 рублей, что вы не откажетесь мне дать взаймы 100 000. Господа англичане! избавьте меня от проигрыша, на который навязался я в надежде на ваше всему свету известное великодушие».
«Недавно, – заканчивает свое заметку о Дурове Пушкин, – получил я от него письмо; он пишет мне: «История моя коротка: я женился, а денег все нет». Я отвечал ему: «Жалею, что изо 100 000 способов достать 100 000 рублей ни один еще, видно, вам не удался».
По рассказу литератора Н.В. Сушкова (свойственника Ф. Тютчева), Пушкин подарил Дурову рисунок: поэт «начертил на лоскуте бумаги поединщиков: один стреляет из пистолета другой падает раненый. Под этой печальной картиной певец Онегина подписал: «Смерть Пушкина …» Дуров сберёг этот рисунок для потомства.
После смерти отца Василий Дуров сменил его на посту городничего Сарапула, откуда вскоре был переведен на ту же должность в Елабугу. Сюда же вместе с братом переехала и Надежда Дурова. Именно Василий Дуров в 1835 г. убедил свою сестру послать свои «Записки» Пушкину, взявшись при этом быть посредником. Пушкин помог несколько поправить благосостояние Дурова. Сохранилось письмо поэта от 17 марта 1835 г., адресованное Дурову в Елабугу, но по каким-то причинам не отправленное. Речь в нем идёт о заключении договора о публикации «Записок» Н. Дуровой о войне 1812 г.
«Милостивый государь Василий Андреевич! Очень благодарю вас за присылку Записок и за доверенность, вами мне оказанную. Вот мои предположения: I) Я издаю журнал: во второй книжке оного (то есть в июле месяце) напечатаю я Записки о 12 годе (все или часть их) и тотчас перешлю вам деньги по 200 р. за лист печатный. Дождавшись других записок брата вашего (т.е. Н. Дуровой. – С.Ц.), я думаю соединить с ними и Записки о 12 годе; таким образом книжка будет толще и, следовательно, дороже».
В заметке «О Дурове» Пушкин коротко прошёлся на счёт еще одной страстишки Василия Андреевича. «Страсть Дурова к женщинам была также очень замечательна. Бывши городничим в Елабуге, влюбился он в одну рыжую бабу, осужденную к кнуту, в ту самую минуту, как она была уже привязана к столбу, а он по должности своей присутствовал при ее казни. Он шепнул палачу, чтоб он ее поберег и не трогал ее прелестей, белых и жирных, что и было исполнено; после чего Дуров жил несколько дней с прекрасной каторжницей».
Сергей Цветков, историк
Перейти к авторской колонке
